Тот, у кого ничего нет, легко раздает обещания. Какие из них царь Дмитрий I потом выполнил, а какие нет, мы еще увидим.
Пока же его первая цель была достигнута. За подготовку экспедиции взялись два магната – Мнишек и Вишневецкий, которые, что важно, заручились личной поддержкой литовского канцлера Льва Сапеги.
Летом 1604 года покровители «законного наследника» приступили к найму солдат и кинули клич среди шляхты. Одновременно с этим Дмитрий от собственного имени отправил гонцов к донским и запорожским казакам, а на русскую сторону границы запустил своих агитаторов. Эта инициатива в конечном итоге и определила успех дела.
Предпосылки успеха
Воззвания «чудесно спасшегося царевича» были подобны искрам, попавшим в сухой хворост. Казаки-то всегда с готовностью участвовали в любом лихом деле, сулившем возможность поживиться, но взрывоопасной была и ситуация на самой Руси.
Это объяснялось несколькими факторами.
Прежде всего – затяжным голодом. Вследствие общеевропейского похолодания хлеб вымерзал на пашнях три года подряд. Правительство долгое время не знало, как решить проблему перераспределения ресурсов между урожайными и неурожайными регионами, отчего часть населения вымерла, а часть пришла в движение, покидая родные места и уходя туда, где имелось хоть какое-то пропитание. Так получилось, что пограничные с Украиной области переполнились людьми, находившимися в отчаянном положении.
Среди них были не только беглые крестьяне, но и такие, кто умел владеть оружием. В прежние «сытые» времена бояре и богатые дворяне держали у себя много дворни – слуг, охранников, псарей, конюхов. Когда продовольствия стало не хватать, нахлебников-холопов стали выгонять на все четыре стороны. Кто-то из них ушел в казацкие степи, еще больше радикализовав эту буйную вольницу, а многие оказались вынуждены добывать себе пищу оружием, то есть поневоле превратились в разбойников. С этого времени на Руси расплодились так называемые «гулящие люди», число которых во время Смуты, по мере распада привычного уклада жизни, постоянно увеличивалось.
В 1603 году разбойные шайки собрались в целое войско под предводительством некоего Хлопка Косолапа, которое разоряло окрестности столицы и не побоялось вступить в сражение с правительственными отрядами. В конце концов восстание было разгромлено, но его уцелевшие участники бежали на окраины страны – в том числе на украинскую границу. Таких «злодейственных гадов» там собралось не меньше двадцати тысяч.
Еще больше было крестьян, ушедших из родных мест. Представители этого забитого, угнетенного класса обычно не бунтовали. В крайнем случае, когда жизнь становилась совсем уж невыносимой, просто снимались с места и уходили. Ключевский пишет: «Московские люди как будто чувствовали себя пришельцами в своем государстве, случайными, временными обывателями в чужом доме; когда им становилось тяжело, они считали возможным бежать от неудобного домовладельца, но не могли освоиться с мыслью о возможности восставать против него или заводить другие порядки в его доме». Однако весть о том, что Годунов – не истинный «домовладелец», а узурпатор, взбаламутила и это мирное сословие.
Московская власть стала сомнительной, это подрывало самое основу государственного порядка. Чем дальше распространялась весть о спасшемся царевиче, тем больше волновались деревни и городские посады. Слухи о том, что Дмитрия в Угличе не убили, ходили еще с 1591 года, то усиливаясь, то ослабевая. Теперь, при общей воспаленности массового сознания, они вдруг получили реальное подтверждение.
Положение ухудшал и сам Годунов, пытавшийся загасить недовольство репрессиями. «И вот день и ночь не делали ничего иного, как только пытали, жгли и прижигали каленым железом и спускали людей в воду, под лед, – пишет очевидец событий Масса. – Одним словом, бедствия были непомерно велики, страна была полна дороговизны, безумия, поветрий, войн и беспокойной совести, ибо никто не смел сказать правду… И все приказные были воры, никому не оказывавшие справедливости, так что бедствие было повсюду».
Как всегда бывает в подобное время, немедленно появились пугающие предзнаменования и мистические явления.
Караульные стрельцы видели, как в полночь над Кремлем летала карета и одетый по-польски возница лупил по стенам кнутом. На Троицу комета, хвостатая и страшная, была видна даже средь бела дня.
Конрад Буссов в своих записках пересказывает то, что видел сам и слышал от других: «По ночам на небе появлялось грозное сверкание, как если бы одно войско билось с другим, и от него становилось так светло и ясно, как будто взошел месяц; временами на небе стояли две луны, а несколько раз три солнца, много раз поднимались невиданные бури, которые сносили башни городских ворот и кресты со многих церквей. У людей и скота рождалось много странных уродов. Не стало рыбы в воде, птицы в воздухе, дичи в лесу, а то, что варилось и подавалось на стол, не имело своего прежнего вкуса, хотя б и было хорошо приготовлено. Собака пожирала собаку, и волк пожирал волка… Разной породы лисицы, голубые, красные, черные, бегали среди белого дня по Москве внутри стен, и их ловили».