Вот уже прошло девять лет с тех пор, как дедушка пропал. Отец не говорил мне куда он делся, но убеждал, что с ним все хорошо, и что однажды он вернется. В это с трудом верилось, однако это была, пожалуй, единственная ложь, которую я слышал от отца, и я её принял, хоть и скучал по деду много лет.
Шёл 876 год с начала отсчета, сорок шестой день летнего солнечного цикла. Не прошло и нескольких дней с моего двадцатого дня рождения, как я принялся за работу. Мы с отцом занимались выращиванием зерна и жили, соответственно, в фермерской части города. Пару лет назад он травмировал ногу, и с тех пор я был главной рабочей единицей. Этим утром мне нужно было сходить за новым точильным камнем, так как лезвия наших кос затупились за последние пару дней. Выходя из дома, я взял свой потрепанный рюкзак, положил деньги в карман и направился на рынок.
Сегодня к отцу должен был прийти его друг, они собирались раз в неделю, чтобы выпить и поговорить о своём. Если бы меня спросили – есть ли у меня друг, я бы наверное ответил, что нет. Но для остальных моим другом был Артур, потому что из всех знакомых с ним я проводил больше всего времени. Это было скорее случайностью, нежели осознанным решением дружить, наши отцы дружат, и работаем мы на соседних участках – вот оно так и получалось. Этим утром мы тоже встретились.
– Эй Коннор, – приноравливаясь к моему шагу обратился ко мне Артур, – я с тобой!
Я кивнул. Артур был кучерявым парнем, немного ниже меня ростом. Мы с ним были одного возраста, но волновали нас совершенно разные вещи. Он был наивен и простодушен – качества, которые позволяют людям быть счастливыми и беззаботными, которых был лишен я сам. Однако, за счёт легкости своего характера, Артур умудрялся зацепить беседой даже циника вроде меня.
– И что думаешь? – спросил он.
Я озадачено окинул его взглядом. В руках Артур держал поделку из дерева в виде зайца с сердечком в руках.
– Слишком рано, – ответил я, – у вас всё только закрутилось, а ты ей уже намекающие на глубину чувств подарки делаешь. Можешь её спугнуть, – попридержи пока коней.
– Ну что за облом, знаю что ты прав, но не хочу тебя слушать, – фыркнул он, пряча зайца в рюкзак за спиной. – Я веду её сегодня на озеро, и в этом ты меня не переубедишь.
– И не собирался, там хорошо. Погоди, – я замедлил шаг и показал пальцем на здание городского управления, которое было видно с любой точки города, – разве ты не хотел повести её туда?
– Да, – замешкался он, – не получилось договориться. Дядя сказал, что только завтра сможет меня провести. Но завтра Она не может.
– Я бы на твоем месте вообще ни о чем не просил этого фанатика.
– Да ладно тебе, – усмехнулся Артур, – Это же ты тут самый несогласный с Орденом, а мне как-то все равно. Да и к тому же он – тоже моя семья.
– Знаю, просто… – Поднялся сильный шум, заглушивший мою речь.
Мы повернулись к источнику звука. По тросу, что тянулся от городского управления до района фермеров, скользило два гвардейца Ордена Основателя. Они отцепили свои карабины от тросов и приземлились в пяти метрах от нас, прямиком на брусчатку по которой передвигались повозки. Двое мужчин лет тридцати были облачены в защитные штаны и жилеты из уплотненной ткани синего оттенка, на головах были шлемы с эмблемой Ордена а на поясе красовалась кобура с револьвером. Они окинули взглядом прохожих и принялись патрулировать местность.
– Вот о чем я говорю, – вспылил я, – они везде, с их "штаб-квартирой" мы как под колпаком, мало того что оттуда весь город как на ладони, и чуть что произойдет из того, что они посчитают неприемлемым, они об этом узнают. Так ещё и растянули эти тросы по всем районам, как паук свои сети. Вот они – тут как тут!
– Я понимаю, Коннор, – и наверное тебя не переубедить, но из-за их контроля у нас почти нет преступности, все чувствуют себя в безопасности. Отец говорит, что до того как Орден пришёл к власти, было больше нищеты, а следовательно и преступности.
– Слушай. Да, они не тотальное зло. Просто я не могу принять то что люди ставят себя во главе только лишь потому, что проповедуют единственную общепринятую религию. Раньше религии были призваны давать людям утешение и прощение, им хотелось верить что после смерти нас не будет ждать забвение, что грех можно искупить хорошими поступками, что за нами приглядывает кто-то. На то она и вера, что людей к ней не принуждали. А сейчас вера – это закон. Не веришь во всемогущего основателя, нарушаешь закон.