Вернувшись в свою комнату, я схватил рюкзак, захлопнул за собой дверь и побежал к окну. Раскрыв его, я вылез и выпрыгнул во внутренний двор нашего дома. Двадцать метров – и я уже был в поле. Позади меня всё еще были слышны их перекрикивания.
– Зачем ты стрелял? – кричал один.
– Он выхватил револьвер, что мне оставалось?
– Его смерть на твоей совести.
Я услышал это. Услышал отчетливо, сквозь прерывистое дыхание и шелест пшеницы. Отец погиб. Был убит в попытке меня спасти. Я должен был выполнить его последнюю просьбу, должен был убежать.
Пробежав метров сто, я перепрыгнул через полуметровое ограждение и очутился на кукурузном поле. Мой рост не позволял мне раствориться в нём, и я стал двигаться, согнув спину. Тяжесть рюкзака, бьющие по лицу листья, ноги будто потяжелевшие вдвое из-за непрекращающегося бега, несмотря ни на что, я продолжал бежать. Когда дыхание сбилось окончательно, и ноги уже не могли продолжать движение, я остановился. Мой мозг работал, как никогда быстро, перебирая в голове места, где я мог бы спрятаться.
– Это Джек, – подумал я, – это он сдал нас. Нет, нужно сначала спрятаться.
Я отгонял мысли об отце в сторону, но они продолжали накатывать.
– Я их всех убью, – мелькало в голове. – Они поплатятся. Артур знает? Он тоже предал нас?. И тут меня осенило. Озеро! Возле озера была возвышенность с лесной рощей, там бы я спрятался за деревьями и мог бы просматривать территорию.
Путь был неблизкий. Через кукурузное поле я преодолел полпути. Затем последовало ещё два почти пустых участка. Вариантов не было, пришлось пойти на этот риск. Осмотревшись по сторонам, я убедился, что никого не было, отдышался, и побежал что есть сил.
Двести, триста, четыреста метров, силы заканчивались. Но я был уже близко. Преодолев последний участок, я вышел на дорогу. На ней у меня не было шансов оставаться незаметным. Но я знал, кто жил в тех трёх домах, что располагались у дороги. Все что я мог это сделать вид, что я просто иду по делам, и надеяться, что они никому меня не сдадут. "А что если они уже знают? Нет, они бы не успели", – подумал я.
– Здравствуй Коннор, – раздался голос пожилой женщины.
Вот и первый свидетель
– Здравствуйте, Герти, прекрасный день чтобы сходить в горы, подышать воздухом, – сказал я, махая ей рукой. Она была хорошая женщина и не выдала бы меня, зная, что мне грозит тюрьма, а то и хуже. Но ей могли бы сказать, что меня ищет отец или другую никчемную ложь, лишь бы вытащить из старушки правду. Горы были в противоположной от озера стороне, так что я надеялся, что выиграл себе время.
– Какой ты молодец, – кинула она вдогонку, – только смотри не сиди там допоздна, чтоб отец не переживал.
Я улыбнулся и кивнул ей. Выйдя из её поля зрения, я снова побежал. В воздухе уже витал запах озера. Спустя еще пять минут неспешного бега, я пришёл. Озеро было небольшим, его можно было всё разом охватить взглядом. В этот день ветра не было и его плоскость как зеркало отражало плывущие по небу облака. Я забрался на холм, который так удачно зарос деревьями и кустами. Нашел место, где можно было спрятать себя со всех сторон. Спустя пару минут я кинул рюкзак возле крупного дерева, окруженного густыми кустами, в ста метрах от берега. Наконец-то я мог перевести дух. И понять что произошло.
Отец погиб, ради чего, зачем. Как они узнали? Джек был у нас вчера, может он заметил люк? Неужели он нас выдал? Разве они не были друзьями? Чёрт. Что дальше, что мне делать? Так вот что отец мне вчера говорил. Уйти, уйти далеко, и не возвращаться. Дома больше нет. Стоило предвидеть, что это произойдет. Нет, как тут угадаешь? Папа. Стоп. Он собрал мне рюкзак. Наверняка он туда положил, что-то важное. Я положил рюкзак на колени и расстегнул молнию. Сумка была забита, там было все, о чём мы с отцом говорили накануне. Вода, паёк для походов, лёгкий спальный мешок, комплект сменной одежды, и удобная обувь. И только сейчас я осознал, что всё это время бежал босиком. Я надел кроссовки на побитые и грязные от пыли ноги, и продолжил рыться в сумке. В малом отделении, что было закрыто отдельной змейкой, я нашел то что искал – блокнот, из которого торчало два потёртых листка. Я достал их, это были записки. Первая – явно написанная отцом. С нее я и начал.
"Коннор, хотел бы я, чтобы ты не читал эту записку. Но если ты держишь её в руках значит произошло одно из двух, меня взяли под арест, или же я погиб, припятствуя аресту. В обоих вариантах я прошу тебя, не вини никого. Вчера ночью Джек напился и споткнулся о ковёр, так он и увидел люк. Ты же знаешь что он послушный следователь правил "Ордена", не думаю что он хотел чтобы всё так вышло. Я сам виноват. Давно было пора избавиться от тех книг, но я продолжал их хранить на память. Это все что после себя оставил мой отец.