Но поиски работы… Эта идея с работой была непонятна ей, ведь еще перед свадьбой они составили брачный контракт и обсудили обязанности жены. Они ведь договаривались, что она будет заниматься только домом и бытом.
Но кто же мог предугадать, что так случится и Антониус не найдет работу? Ей так хотелось уюта, семейности. В первый же день по приезде она распаковала подарки друзей и родных, расставила на полки хрустальные вазочки, повесила на стенку фотографии со свадьбы в резных деревянных рамочках, выставила на открытую полку резную вазу для фруктов, накрыла малюсенький столик коричневой скатертью. Теперь никто не догадается, что мебель в квартире старая. Дом наполнился уютом. Это их отдельная, новая жизнь, пусть квартира занимает всего лишь пятнадцать квадратных метров, но это ее гнездо, и она постарается сделать из него свое святилище.
В последние дни ей казалось, что что-то изменилось, что-то беспокоит ее, но она не может понять, что именно. Она стала раздражительной. Марием старалась успокоиться. «В любом случае, — старалась она убедить себя, — это начало, сначала все может показаться не таким радужным, потому что ты волнуешься — всегда страшно начинать новую жизнь».
Но хуже всего было другое: она не могла понять, какие чувства вызывает в ней этот человек — ее муж. Это пугало Марием.
Вечером она присмотрелась к нему: прямой, с легкой горбинкой нос, маленький рот с пухлыми губами, густые, гордо изогнутые брови, милые завитушки волос. Немного сутулый, не как взрослый усталый человек, обремененный заботами и проблемами, а как ребенок-пупс. Да-да, именно. Марием даже усмехнулась про себя. Нет, безусловно, он был красивым, но не красивым мужчиной, а симпатичным ребенком.
— Я видела сегодня туристов! Они с таким живым интересом фотографировали пустыню, как будто это произведение искусства.
— М-м-м, да, ты должна гордиться, что ты живешь в лучшей стране мира, с лучшими людьми. Эти туристы приезжают сюда заниматься грязными делами, женщины-иностранки — они очень доступные, а мужчины — алкоголики. Они уже давно все спились, особенно русские. Вот их женщины и приезжают сюда, потому что у них там мужчины вымерли. Просто не осталось. Я думаю, что они фотографировали наших мужчин, чтобы показать своим подругам, что есть еще страна, в которой есть настоящие мужчины, — сказал Антониус, не отрываясь от экрана телевизора.
— Почему ты так считаешь? Мне, например, интересно было бы увидеть заснеженные горы, услышать скрип снега под ногами, как в американских фильмах. Потрогать его. Им тоже интересно. Ведь у них есть разные деревья, и вокруг настоящая зеленая трава, а у нас нет травы — только песок.
— Наша страна — самая древняя, и ты должна гордиться ею, пустыней, солнцем. В ней на протяжении веков живет самый умный народ — недаром же никто не может до сих пор повторить строительство пирамид. Только мы построили что-то, что сохранилось тысячи, а то и миллионы лет. Мы — самые умные математики, архитекторы, нам эти туристы все в подметки не годятся.
— Ты, наверно, прав, — ответила Марием и при этом подумала про себя: «Строители пирамид давно умерли, сейчас никто уже не повторит их подвиг».
— Ты нашла работу?
Этот вопрос ее смутил. Марием было неприятно, что ее муж, человек, который клялся перед Богом оберегать ее, задает такие вопросы. Она видела взгляды руководителей и сотрудников отелей, с интересом рассматривающих ее. Ей и так было сложно переступить через себя и идти дальше, прося место, ожидая и игнорируя похотливый блеск в глазах мужчин-собеседников.
— Я была сегодня на встрече, я им понравилась, но они предложили мне небольшие деньги.
Антониус повернулся к девушке:
— Ты что, думаешь, что тебе сразу предложат миллион? Ты должна сначала работать за маленькие деньги, а потом тебе повысят зарплату.
— Да, может, ты и прав, — она была уверена, что даже в своем родном городе девушка может заработать намного больше. Но она решила не спорить, а пойти завтра еще в несколько компаний.
На следующий день ее надежды оправдались: в одном отеле, правда, далеко от дома, ей предложили хорошую зарплату и должность, но взяли с Марием обещание, что параллельно она будет ходить на курсы второго иностранного языка. За эти три месяца обучения она должна проявить себя в работе, а до той поры у нее был испытательный срок.
— Ну что у тебя с работой? — спросил вечером муж.
— Меня взяли, — только и сказала она, чтобы не накалять обстановку встречным вопросом.
Антониусу не везло с предложениями работы. Он уже два месяца не мог ее найти. Марием поняла, что раздражало ее в нем: он завидовал ей во всем, начиная с ее рвения сделать ничтожную квартирку уютной и заканчивая тем, что ей, всего лишь женщине, удалось найти работу на тех условиях, которые она хотела.