— Только не говори мне, что и ты знаешь, мама! — Драко закрыл глаза рукой и покачал головой.
— Да я думала, ты упадёшь замертво, раньше, чем Гермиона, если бы Белла (не буду желать ей упокоиться с миром, только бы меня и мою семью не трогала), продолжила свои безжалостные действия, настолько ты был бледен, — усмехнулась Нарцисса, но в ее глазах стояло сожаление, что она не смогла в тот момент помочь ни собственному сыну, ни девушке, что ему нравилась.
— Не говори об этих ужасных событиях. Мне стыдно, что я струсил и не остановил Беллатрикс, — сухо произнес Драко, пытаясь подальше задвинуть всплывшие в голове воспоминания о том дне.
— Но ты вызвал Добби, — мягко улыбнулась леди Малфой, садясь ближе к сыну, что сидел в кресле около ее дивана.
— Как ты догадалась? — Драко поднял удивленный взгляд на мать.
— Мэнор защищён от трансгрессии посторонних, пусть и эльфов. Добби хоть и служил нам, но на то время уже не являлся домовиком Малфоев. Его мог позвать сюда только кто-то из бывших хозяев. И я очень сильно сомневаюсь, что это был Люциус. Я не знаю, как ты до этого додумался, потому что мне в голову не приходила ни одна мысль, как остановить Беллу. Но именно из-за тебя Война, из-за того, что ты спас, как принято выражаться, Золотое Трио, была выиграна светлой стороной. И пусть этого никто не знает, кроме нас. Но ты Герой, Драко, — сын изумлённо посмотрел на мать. От него и не скрылось легкое пренебрежениями тремя Героями, вернее будет сказать двумя. Из сегодняшнего разговора с Нарциссой было ясно, что она питает симпатию к Гермионе. — Да. Пусть и из эгоистичных соображений, продиктованных тебе чувствами к девушке, ты решился на тот шаг, который в тот момент мог оказаться роковым для всех, кто был в Мэноре. Я горжусь тобой, сынок, — Нарцисса встала и обняла сына за плечи, прижимая его голову к себе и поглаживая по светлым, практически, белым волосам.
— Не стоит, мама. Я сделал то, что было выгодно мне, — пробормотал Драко, когда порыв нежности со стороны матери прошел, и леди Малфой сделала несколько шагов назад.
— Да, и сейчас тебе выгодно пойти в библиотеку, поискать книги по зачарованным предметам. Я пойду с тобой и поищу, как помочь Гермионе избавиться от того ужасного шрама, — и Нарцисса направилась в библиотеку. Она делала это не только, чтобы помочь сыну, но и искупить вину перед девушкой за те испытания, которые ей пришлось пройти из-за Блэков и Малфоев вместе взятых.
Слова матери сегодня не могли не впечатлить Драко. Как он раньше и думал, Нарцисса непременно встанет на его сторону. Но чтобы она, чистокровная Блэк (хотя это уже можно было поставить под сомнение после всего сказанного ею), не только одобрила его выбор, но и всячески готова было поспособствовать счастливому исходу — было удивительно. Малфой хорошо знал свою мать, чтобы понимать: любовь Блэков ко всему особенное лишь слова, что скрывали под собой настоящую симпатию леди Малфой к юной Гермионе Грейнджер. Когда она успела так понравится Нарциссе пока осталось неизвестным. Но Малфой решил, что как-нибудь спросит у матери, но не сегодня. Он угадывал, что откровения от нее на этот вечер уже закончились.
Драко не знал, как на самом деле относится Грейнджер к его матери, насколько она будет рада, если Нарцисса проявит интерес к ее персоне, а это точно произойдет. Может Грейнджер и выступала также и в защиту его матери в Визенгамоте, но для Драко такого подтверждения хотя бы нейтралитета в отношениях было мало. И то, что Нарцисса и Белла являлись родными сёстрами не спасло ситуация. Однако возобновленные отношения Нарциссы с Андромедой могли произвести положительное впечатление.
Не понятно, почему Малфоя заботили вещи, о которых должна была думать Нарцисса, но, несмотря на мысли, что затягивали поиск нужной книги по чарам, Драко все же нашел ее до полуночи. И решил не переписывать оттуда нужную информацию, а взять с собой. Грейнджер точно захочет почитать про Идентифицирующие чары. Малфой только наложил заклинания скрытия и маскировки на страницах, где были указания как зачаровать предмет, в их случаи пергамент, на определённого партнера. И слизеринец уже был готов вернуться в Хогвартс. Но вряд ли Снейп будет рад, что его потревожили в час ночи.
— О, кого я вижу! — с одной из рам раздался старческий хриплый голос, когда Драко возвращался из библиотеки, где Нарцисса еще сидела над книгами проклятий и проклятых кинжалов, в свою спальню.
Малфой развернулся и попытался понять, какой из портретов заговорил. На втором от него по правую сторону он заметил шевеление и вернулся на несколько шагов назад, становясь прямо перед рамой, в которой сидел Септимус Малфой с не менее знаменитым родственником, чем он сам — Финеасом Найджелусом Блэком одним из Директоров Хогвартса.
— Добрый вечер, — Малфой ненадолго склонил голову в знак приветствия и уважения к предкам перед картиной.
— Решил отлынивать от учебы? — спросил Финеас, хитро прищурившись.
— Вас не было в кабинете, когда я покидал Хогвартс? — вопросом на вопрос ответил Драко.
— Ах, еще и манер нет. Все это твоя кровь, Септимус, — беззлобно улыбнулся предок.
— Я бы поспорил, — подхватил тон известный политический деятель своего времени.
— К слову об этом, — начал один из бывший Директор. — Гермиона Грейнджер настолько талантливая волшебница, что не удивлюсь, когда услышу, что она стала новым Министром, — Блэк кинул взгляд на своего потомка из портретной рамы, желая узнать, какой эффект возымели на Драко его слова, но слизеринец не изменил лица, ожидая продолжения любопытного разговора, ради которого Финеас Блэк посетил Мэнор.
— Бесспорно талантливая девочка, а какой у нее голос. Я огорчен теми обстоятельства, что поспособствовали его услышать. Однако. Он любого заткнет, — заметил Септимус. — Обязательно познакомлюсь с мисс Грейнджер поближе. Сообщи, Финеас, когда она навестит твой бывший кабинет, — обратился он к гостю. Тот заверил, что несмотря на свой возраст и память, не забудет о просьбе старого друга, и поспешит пригласить его, как только знаменитая ученица появится в кабинете Директора Хогвартса.
— Прошу прощения, — кашлянул Драко, привлекая внимание предков, которые будто и забыли, что позвали его и увлеклись разговором между собой.
— Ах, да. Дорогой, Драко, — обратился к нему Блэк. Лорд Малфой невоспитанно для него фыркнул, прошептав что-то о глупой традиции Блэков и Астрологии, но сам Блэк решил проигнорировать выпад против его семьи. — Драко, — начал он снова. — Я не хочу, чтобы ты тратил назначение на должность Главного Старосты впустую. Тебе стоит воспользоваться возможностями общей Башни и…
— Что за вздор ты смеешь нести у меня в раме? — воскликнул Септимус, резко повернувшись к гостью, но Блэк и бровью не повел.
— Не знаю, что ты себе на придумывал, Септимус. Но я предлагаю нашему мальчику, как можно быстрее понравится мисс Грейнджер. Этот потомок Поттеров, что ошивается (прошу прощения за подобное слово) около нашей талантливой девочки («Уже нашей. Мне нравится ход твоих мыслей, » — усмехнулся Септимус) мне совсем не по душе. И, помяните мое слово, если бы я не говорил Альбусу постоянно быть начеку, все эти Геллерты и Томы, просто показались нам всем милыми мальчишками, выпрашивающими новую метлу, а не рыскающие в поисках Даров Смерти сумасшедшие. Но я отвлекся, — заметил самому себе Финеас. — Мы знаем, что тебе нравится эта магглорожденная волшебница, и ничего не имеем против, наоборот, просим тебя поскорее сделать предложение, — закончил Блэк весьма резко для того, кто начал с ума девушки, а закончил наставлением на ней жениться.
— Неужели все знаю о том, чего я не знал сам несколько лет? — Драко тяжело вздохнул, какой раз за день качая головой.
— Благодари Нарциссу. Нам бы, между прочим твоим предкам, ничего не было известно, не спроси твоя мать про книги, где говориться, как убрать следы от проклятых кинжалов, — сказал Септимус. — А там слово за слово, и мы все узнали. Знаешь, Нарцисса теперь частая наша гостья. В Мэноре одному не очень-то весело. А вот и ты, — Драко обернулся, когда портрет его прапрадеда рукой поприветствовал подошедшую Нарциссу с двумя талмудами.