Шеклболт прекратил свое на самом деле интересное повествование, от которого любой другой пришел бы в восторг, но явно не Гарри Поттер, все детство и юношество проведя в схватке с одним из самых известных Темных волшебников. Министр внимательно посмотрел на Гарри и прищурился, как бы говоря эти жестом, что он видит, юного Героя привел к нему не интерес к Аврорату.
— Ну, выкладывай, Гарри, что там у тебя, что ты так рвался в Министерство, — прицокнув, неожиданно, что Гарри передернул плечами, сказал Кингсли.
— Если честно, я хотел бы увидеться с мистером Уизли, — начал честно Поттер. — В последнее время Джинни начала интересоваться родовой магией, и она вспомнила о семейных книгах Пруэттов, которые по словам Рональда хранятся в Министерстве, так как прямые потомки рода умерли, то все их имущество в одном из Отделов, — и Гарри ловко свернул на дорожку лжи и глазом не моргнув. Что же, в целом было не так уж и важно, кто интересовался магией рода Пруэттов.
— Как хорошо, что я узнал, истинную причину твоего визита, — заметил Министр. — Артур здесь тебе не помощник в отличии от меня. Я сейчас же пошлю распоряжение в Отдел Тайн, чтобы на мое имя выдали все дневники и книги Пруэттов, — и Кингсли поднялся (он не увидел в этом ничего странного. Каждый уважающий себя волшебник, имея какое-нибудь магическое наследие предков, часто вспоминал о нем ближе к своему совершеннолетию или приблизительно в этом возрасте), подошел к столу, начеркал пером несколько строк на пергаменте, размашисто расписался и отправил распоряжение в полет до Отдела Тайн, предварительно наложив на него Чары Невидимости. — Будет минут через десять, — посмотрев на зачарованные министерские часы оповестил он. — Думаю, что Артур давно ушел, все-таки сегодня пятница. Если хочешь его навестить независимо от интереса его дочери, я могу написать еще одну записку Северусу, — подмигнул, будто они с Гарри были заговорщиками, Шеклболт. Ему и самому нравилось иногда выводить из себя нынешнего Директора Хогвартса ничего не значащими выходками и мелкими проделками, как маленький мальчишка, что еще учился под руководством строго Снейпа, не терпевшего подобного поведения.
— У мистера Уизли и без меня дел хватает, но спасибо за предложение. Мы все навестим Молли и Артура в Норе на Рождество, — ответил Поттер, радуясь своей удаче, ему и Феликс Фелициса было не нужно. Его или окунули в него еще при рождении или нужно начать верить во Астрономию — видно Гарри родился под счастливой звездой.
Да, через еще два часа это, можно сказать, подтвердилось, когда он уже был в Хогвартсе в одном из пустых кабинетов (посетив гостиную Гриффиндора и проведя немного времени в обществе однокурсников, дабы ни у кого не возникло лишних вопросов, отправился якобы на ночную прогулку), на который наложил Заглушающие и Запирающие Чары, открыв первый попавшейся ему в руки старый фолиант Пруэттов, что сотрудники Отдела Тайн предусмотрительно положили в маленький бумажный пакет, будто из Сладкого Королевства, зачарованного заклятиями Незримого Расширения и Облегчения, увидел заглавие первой главы, гласившие: «Самые сильные любовные привороты. Необратимые.».
Первые два совершенно не подходили, они могли в лучшем случае нанести физический вред Гермионе, а в худшем способствовать ее скорейшей смерти, а затем в превращение призрака, проживающего каждый день в муках из-за постоянно кровоточащего сердце. Конечно, для призрака это ничто, но на ослабленные нервы капать будет еще как. И для того, чтобы найти самое безопасное, но точно действующие, Поттеру пришлось просидеть два часа, вчитываясь в убористый почерк, и чернила, местами ставшие совсем блеклыми, никак не помогали волшебнику постичь знания рода Пруэтт.
К великой радости, к полуночи Гарри обнаружил подходящие к его случаю Привораживающие Чары, а вернее, обряд: во-первых, он был полностью безопасен для стороны, ему подвергавшейся; во-вторых, Гарри и Гермиона друг друга знали, что являлось одним из главных условий для провидения; в-третьих, к облегчению гриффиндорца его подруга участвовала во всем этом только косвенно; в-четвертых, не нужно было совершать обряд в определённое время года или в определённый лунный день; в-пятых, нужно было лишь сварить легкое зелье (что было необыкновенным везением для Поттера, ничего не смыслившего в искусстве Зельеварения), добавить несколько капель в свой напиток и напиток человека, который должен был начать испытывать к привораживающему сильные, но не пылкие, страстные чувства, и после того, как зелье будет бродить в организме восемь часов (видимо, здесь имелось ввиду, что вызванная магическим путем любовь будет вечной), произнести в тишине и полном одиночестве заклинание (а вот оно как раз было очень трудным — и слова, и руны, что нужно было вычерчивать палочкой в воздухе). И вуаля! Гермиона будет любит Гарри по-настоящему, просто вдруг осознает, что всегда испытывала чувства к нему. Заклинание воспроизведет в ее голове те воспоминания, что особенно ярко были связаны у девушки с ним, и дадут понять, что никого и никогда в ее окружении не существовало парня лучше, чем Гарри. После всех произведённых в тайне манипуляций, Гарри, как и положено, первым признается в своих чувствах Гермионе. Правда, какое-то время, вначале, придется встречаться втайне, но когда Поттер спровоцирует ссору между Гермионой и Джинни (как вовремя Рон заговорил о чистоте крови и не шел на перемирие с давней подругой!), вторая встанет на сторону брата. А Гарри, он же Герой, встанет на сторону одинокой, несчастной, всеми покинутой Гермионы, которая к тому же его девушка. Так у него будет предлог разорвать отношения с Джиневрой. Соблюдая приличия, они еще парочку недель проведут только вдвоем, скрытые от любопытных глаз, а затем… Затем Хогвартс, да и весь Магический Мир поразит сенсационная новость — Герои Войны — Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер состоят в отношениях!
С такими Наполеоновскими планами Гарри отправил наследие Пруэттов своим новыми филином — Фарт к Кричеру вместе с говорящим письмом, где он приказывал (не просил, а именно приказывал, так как по-другому Кричер подчиняться отказывался) спрятать бумажный пакет, что хранит в себе наследние одного из угасшего чистокровного рода подальше от чужих глаз, да так, чтобы могли найти его при надобности только эльф дома Блэков и сам Поттер.
И, к слову, Кричер выполнил поручение на совесть. Как только бумажный сверток попал в руки волшебного существа, эльф сразу почувствовал исходящую от него темную магию, и, возблагодарив Мерлина и Моргану за то, что один из потомков предателей крови вступил на верный путь, упрятал наследие Пруэттов так, что сами Пруэтты не смогли бы найти его в родовом особняке Блэков.
Во всем этом прекрасном раскладе дел для Гарри Поттера, что с сердцем, трепетавшим от предвкушения скоро счастья, которое он решил претворить в жизнь в декабре (он знал, что для Гермионы декабрь был особенным месяцем, привносившем и в жизнь простых людей, магглов, капельку волшебства в Рождественскую ночь, даря уют, тепло, любовь и близость родных, когда семья и родственники собирались вместе за одним большим столом, чтобы пожелать друг другу теплые слова, а утром приятно удивить подарками, что каждый тщательно выбирал для другого), было одно но, которое не знали ни Гарри, ни Гермиона, ни Драко Малфой, что пока не сбрасывался со счетов соперника (и это было мудро, ведь Гарри, носящейся со своей идеей, совсем не замечал потепление в отношениях между Главными Старостами, скидывая это на наказ профессоров и Директора развивать и укреплять межфакультетскую дружбу).
========== Глава 10. Хэллоуин и его подарки ==========
Комментарий к Глава 10. Хэллоуин и его подарки
Глава получилась очееень длинной 😱 И скажу по секрету, одной из последних 🤫
На конец я вам оставила сладенькое ..😋
P.S. Не кидайтесь тапками, впервые пишу что-то подобное 😇
Приятного чтения! 😘
Хэллоуин по праву считался одним из самых любимых волшебниками и волшебницами праздником: аристократические круги устраивали балы и пышные приемы; в Министерстве выплачивали бонусы сотрудникам абсолютно всех отделов; юные представители магического общества могли получить самые дорогие и желанные подарки; а молодое поколение, любившие подшутить над пьяными магглами в пабах или на вечеринках в клубах, накидывали на плечи мантии, которые только один день в году можно было не скрывать, боясь нарушить Статут о секретности и понести затем санкции, с палочкой в руках, демонстрировали самые безобидные заклинания невербальной магией, составляя конкуренцию тут же освистанным уличным фокусникам, что еще по старинке вытаскивали кролика из шляпы или показали карточные фокусы.