— Давно здесь, Поттер? — откуда-то сверху раздался голос Паркинсон. Он ничего не ответил, все также смотря на имя отца, изливая свою душу перед просто буквами, прося прощения за то, что позволил себе забыть их с матерью борьбу против тьмы, забыл их жертвы, поставил ценность их жизни в ничто.
— Эй, — девушка присела на корточки и потрепала гриффиндорца по плечу. Гарри обернулся и посмотрел на нее равнодушным взглядом.
— Чего тебе, Паркинсон? Пришла посмеяться надо мной? — почему-то Гарри знал, что слизеринка в курсе всего произошедшего. И еще он начал смутно догадываться, зачем и кому понадобилось карта, которая на самом деле не была потеряна, а отдана Джиневрой в руки слизеринцев: просто так Паркинсон его бы здесь не нашла.
— О, нет. Но я немного разочарована в тебе, — с ухмылкой ответила слизеринка. Гарри приподнял одну бровь. — Знаешь, я буду предельно откровенно, ведь и у меня есть, что сказать про тебя, — на ее губах скользнула хитрая улыбка, но она не была такой уж неприятной вблизи.
— Даже тебя я смог разочаровать, — хмыкнул Поттер. Осознание, что одержимость Гермионой явилось следствием, наваждением, Войны, приводило Гарри в уныние, а Паркинсон своим присутствием не давала в него полностью впасть.
— Темными Магами сразу не становятся, Поттер, — философски заметила девушка. — Но знай, что ты до сих пор остаешься лучшей кандидатурой в списке моих потенциальных мужей, — Панси продолжала, не смотря на удивление парня. — Правда, ты не числишься в таком же списке у моих родителей, но это легко исправить.
— Иными словами, Блетчли — это способ устранения Джинни с твоего пути? — усмехнулся Поттер, вспоминая вчерашний день. Он теперь казался таким далеким и чересчур сумбурным во всем том калейдоскопе событий, что произошли меньше двадцати четырёх часов назад.
— Ты бы был достойным представителям Слизерина, — усмехнулась Панси.
— Зачем тебе я? — вернулся Гарри к ее словам о списках потенциальных мужей, в который он попал по не известным ему причинам.
— У тебя сносная внешность. Ты мил, если не становишься одержимым чем-то или кем-то, — принялась загибать пальцы с длинными ухоженными ногтями Паркинсон. — Ты независим. Известен. Богат. И потомок братьев Певереллов. Два последних плюса для моих родителей, — закончила Паркинсон. — И вообще соглашайся, Поттер. Так за тобой не погонится Драко. Он все еще взбешен при мысли, что ты чуть не убил Грейнджер, — вся эта ситуация с Чарами и неудавшимся Приворотом вызвала у слизеринка искренний смех.
— Брак по договору? — спросил Поттер, решив все же встать с холодного камня, и помог встать девушке, предложив для опоры свою руку.
— Благодарю. Что-то имеешь против? — она вскинула бровь.
— Нет чувства — нет бед. Я согласен, Паркинсон, — улыбка в духе учеников Слизерина появилась на лице Поттера, все будет не так плохо, если Гермиона его простит.
— Прекрасно, — хлопнула в ладоши Панси, довольная, что дело у нее все же вышло. — Не думала, что ты будешь так сговорчив. Но запомни, Поттер, никакой темной магии. Если что, я найду в фамильных книгах Паркинсонов, что тебе никогда не будут доступны, по-настоящему ужасные проклятье, — предупредила девушка.
— Идет, — Гарри протянул руку для рукопожатия и скрепления их «сделки».
— Нет, нет, — рассмеялась Панси, чем вызвала легкое замешательство Поттера. — Я не доверяю рукопожатием. А вот если, мы сейчас вместе пойдем в Большой Зал на завтра, и ты сядешь за стол Слизерина, на котором ты, к слову, и должен был учиться, этого будет достаточно, — Панси пошутила насчет стола, но гриффиндорец воспринял это всерьёз.
— Если только за ужином, ты сядешь за стол Гриффиндора.
— Почему бы и нет? — пожала плечами слизеринка и, подхватив Героя Магического мира под руку, прошествовала с ним до стола Слизерина, за который новоиспеченная пара села, не обращая внимание на перешептывание и любопытные взгляды, что могли прожечь в них дыру.
— Как думаешь, Гермиона сильно на меня сердится? — Гарри ближе наклонял к Паркинсон, чем вызвал еще больший шум. Одни только слизеринцы оставались невозмутимы, чинно продолжая завтрак, только кивая подходящим и садящимся рядом однокурсникам.
— Молись Мерлину, Поттер. Их задержала Нарцисса. Честно говоря, не думаю, что ты их будешь волновать. По крайней мере, теперь, когда мы, вроде как, пара, — в очередной раз за утра усмехнулась Панси.
— О, Поттер. Доброе утро, несостоявшийся Темный Волшебник, — последние обращение Блейз сказал так, чтобы никто, даже за змеиным столом, не услышал. — Кстати, хочу тебя обрадовать, консумация брака прошла успешно, — слизеринец окинул внимательным взглядом Поттера, но его реакция была нулевой.
— Что ты с ним сделала, Панси? — спросила Дафна.
— Излечила от одержимости, что возникла на почве сиденья в одиночестве в Зале трофеев, — рассмеялась Панси.
— Предатель! — на весь Зал раздался голос Рона, увидевшего Гарри, лучшего друга и гриффиндорца, за столом змеиного факультета.
— Не злись так, Уизел. Он просто сидит там, куда его и хотела распределить Шляпа, — крикнул через весь еще два стола Забини.
Лаванда хотела что-то сказать, вступившись за Рональда, но Джинни шикнула на них обоих, бросила грустный взгляд на Гарри и, отвернувшись, села за стол.
— Поттер, ты больше не с Уизли? — в разговор встрял Майлз, неожиданно возникшей перед Героем.
— Нет. Я с Панси, — в этот момент, Гарри почувствовал себя переходящим из рук в руки Золотым снитчем. Бедный снитч, оказывается, ему приходится очень плохо.
— Отлично, — и довольный Майлз бодро зашагал под взгляды своего факультета к столу храбрых львов.
Он что-то сказал Джиневре, видимо, извинения за недоразумение, а затем уселся завтракать за стол красных.
— О, времена! О, нравы! — над головами слизеринцев пронеся Кровавый Барон. — Приветствую, вас, мистер Поттер, — приведения отвесило поклон. — Предупредите, что я не желаю видеть мистер Блетчли у себя в Подземельях, — уже обращаясь ко всем студентам факультета Слизерин сообщило приведение и исчезло так же внезапно, как появилось.
— Поттер, сам пришел на верую гибель? — голос Малфоя раздался слева от Гарри, заставляя его повернуться.
— Гарри, я возмущена, — вместо приветствия сказала Гермиона, садясь около Дафны. Ее выражение лица было такое же, как и на первых курсах, когда Гарри и Рон нарушила правила, а она отчитывала их. Что же, буря миновала удачливого Гарри Поттера.
— Мы с Гермионой пришли к решению, что ничего не будет с тобой делать. Кто знает, может, если бы не ты с этими Приворотами, через пару лет, я или Гермиона свалились мертвыми прямо около алтаря, — криво усмехнулся Малфой, каждый раз подчеркивая имя неожиданно ставшей его женой Грейнджер.
— Но я еще не простила тебя, — добавила сама Гермиона, смотря на стол в поиске любимых булочек, а не на Гарри.
— Я буду терпеливо ждать твоего прощения, — смиренно ответила Гарри.
— Тебе некуда деваться, Поттер, — дружески похлопал его по плечу Забини. — Не обидь Панси, она не будет столь добра, как Гермиона, — дал совет парень. Панси рассмеялась смехом злой волшебницы.
— Они быстро спелись, — шепнул Драко Гермионе.
— Теперь у Дафна и Блейза будет время на себя, — заметила девушка, посмотрев на парочку сводников, Малфой кивнул.
Что же. Никто не умер. Никого не убили. Межфакультетская дружба была более чем налажена. Возможно, все стали счастливее, пережив два напряженных месяца по покорению и удержанию сердец, и хотя не все остались с тем, с кем желали, но жизнь или судьба не позволила им одиноко бродить в по Хогвартсу в рождественские каникулы, а заметим в одиночку радоваться выпускному. Наверное, впервые у выпускников Слизерина и Гриффиндора была совместная колдофотография по собственному желанию, где они смеялись над брошенной специально в момент съёмки шуткой Блейза Забини, в которой выражалась надежда: Школа выстоит и выпустит их отпрысков, что точно переплюнут своих родителей по части шалостей и изобретательности в изощрённых планах сводничества.