Небольшой бутылочки с жидкостью из санитарной сумки хватило, чтобы быстро остановить кровь. Кровь сразу же свернулась. Тотчас же на это место была наложена тугая повязка.
— Не понимаю, откуда берутся такие ублюдки, — процедил Кохома сквозь сжатые зубы. Он вытер выступивший на лбу пот.
Логан проверила рану под повязкой.
— У тебя останется квадратный шрам. Вот смеху-то будет, когда ты будешь все это объяснять.
— Надеюсь, что будет кому это объяснять…
Слова Кохомы были прерваны шумом, который раздался с поля боя. К людям присоединились десятки сильных зеленых существ. Таким образом, их силы были увеличены вдвое.
Зеленые существа поднимали и опускали свои массивные лапы. С каждым таким шагом погибал один акади, оставаясь с перебитым хребтом или черепом. Впервые фуркоты сами пробудились от дневного сна. В первый раз без обсуждений и дискуссий они предложили свою помощь. Эти мускулистые животные навели панику на акади. Логан узнала среди них Джелливана, фуркота Лостинга; однако, Руума-Хума не было.
Один громадный фуркот поднялся из самого центра драки, облепленный несколькими акади, которые отчаянно искали самые уязвимые места его толстой шкуры, цепляясь щупальцами и хватаясь зубами, тщетно стараясь укусить. Рядом с первым появился второй фуркот, сбрасывая взбесившихся акади с тела своего друга, и спокойно уничтожил их. Тем не менее, даже с такой невероятной поддержкой люди не могли одержать победу над этой неустанной армией. Все чаще фуркоты стали исчезать в этой рыжей реке смерти.
То, что произошло потом, не могло не порадовать.
— Посмотри, — тяжело дыша сказал Кохома Логан, — они уходят, они поворачивают назад. Они признали поражение.
Действительно, акади прекратили наступление и, в самом деле, отступали, возвращаясь в проделанный ими туннель. Они ничего с собой не забирали, оставляя мертвых и умирающих, перепрыгивая через раненых и покалеченных.
Теперь жители Дома, которые уже не в состоянии были двигаться, наблюдали, как их более энергичные товарищи копьями и пиками, аккуратно, чтобы не замараться об окровавленные корни и ветки, расправлялись с теми убийцами, которые были слишком покалечены, чтобы спасаться бегством.
Фуркоты хладнокровно добивали все еще кусающихся акади, чистили и зализывали друг другу раны. Другие высматривали через ветки тех своих братьев, которые уже больше не могли присоединиться к ним.
Веселье было недолгим. Логан и Кохома увидели, как оставшиеся в живых выискивали среди массы трупов тех, кто еще был жив. Одни лишились рук и ног. Другие были ранены в голову. А третьи неподвижно лежали, усыпанные яркими зелеными листьями и цветами. Они все еще были прекрасны в последних лучах заходящего солнца.
— По священному писанию — они спасители. Этого достаточно, чтобы чувствовать себя виноватым, — начал Кохома.
— Тссс, — предостерегла его Логан, указывая на большого охотника, который двигался в их направлении. С одной стороны его груди была глубокая квадратная рана. Часть раны была грубо перебинтована длинными толстыми полосками какого-то листа. Охотник слегка опирался на правую руку, а в другой нес копье. На этом человеке с трудом можно было найти место, на котором щупальца акади не оставили бы своего следа.
— Вы победили их, несмотря ни на что, — сказала Логан, когда охотник прошел мимо.
— Победили? — Лостинг повернулся и уставился на них. Они увидели ярость в его налитых кровью глазах. — Победили их? Нет. Вы думаете, они остановились, потому что у них уже больше не было сил? — Чувствовалась его уверенность в своих словах. — Действительно, мы задержали их. Это была хорошая битва. Я бы с гордостью рассказал о ней моим детям. Нам хватило одного дня, чтобы выиграть ее… только одного дня. Но остановить их — нет. Они сами остановились.
— Сами! — выпалила Логан.
— Посмотрите вокруг себя, — посоветовал Лостинг. — Что вы видите.
Оба великана оглянулись на поле сражения.
— Почти ничего, — сказала Логан. — Становится темно.
— Да, темнеет быстро. Для акади это так же хорошо, как и для нас.
Они остановились, потому что заканчивается день. Ночью они будут спать, чтобы завтра подняться и прийти с теми же намерениями, с какими они были здесь сегодня. Не думаю, что мы отвоюем у них еще одну ночь.
Но мы постараемся. Мы бы не остановили их сегодня, если бы не фуркоты и не это.
Лостинг наклонился и показал кончик пики, на котором явно что-то перемещалось. Логан и Кохома нагнулись вперед. Сначала они ничего не увидели. Потом последний пучок дневного света помог обнаружить что-то крошечное и яркое, как бриллиант.
— Эта маленькая вещичка? — удивилась Логан, показывая на нее пальцем. — Я могу раздавить ее, как муравья.
Лостинг отодвинул дубинку в сторону, пока она не сделала это.
— Я не люблю вас, великаны, хотя вы сегодня сражались совсем не плохо. Но я не пожелаю и самому своему заклятому врагу дотронуться до этого змеиного жала. — Встав, он посмотрел вокруг и нашел твердое щупальце мертвого акади. Лостинг принес его и положил перед собой.
— Смотрите. — Он взял пику и слегка встряхнул ею. Малюсенькая металлического оттенка многоногая вещица соскользнула на щупальце. Как только она коснулась его, показалось, что она исчезла.
Кохома напряженно наблюдал за всем происходящим в меркнущих лучах заката.
— И что? — спросил он.
— Посмотрите внимательнее.
Ничего не произошло. Потом Кохоме показалось, что он видит легкую припухлость под кожей щупальца. Прошло несколько минут, в течение которых опухоль вздулась и стала большой, как булыжник. Лостинг достал нож и потрогал им поверхность опухоли. Туго натянутая кожа лопнула, и оттуда выкатился маленький фиолетовый шарик. Он покатился к краю ветки. Лостинг взял пику и, остановив шарик, прикатил его назад.
Кохома и Логан видели только маленькое мутное пятнышко рядом с надутым, как шар, похожим на драгоценный камень веществом.
— Это змеиная пыльца, — объяснил Лостинг. — Когда она лопается, то рассыпается на миллионы крупинок, — и он потрогал маленького жука. — Если она прикоснется к дереву или растению, ничего не произойдет. Но как только она дотронется до тела, неважно — человека, фуркота, акади, — то проникает в него и… пожирает. О, как она пожирает!
Последнее было настолько явным, что Логан стало плохо.
Кохоме тоже было не по себе. Такого откровения было достаточно, чтобы у самого опытного и невозмутимого созерцателя вызвать тошноту.
— Смотрите, — сказал Лостинг, слегка подтянув фиолетовый шарик концом пики, — как он двигается и старается ускользнуть. Тело под кожей, куда он проникает, быстро становится мягким и разъедается вирусом. Когда один из этих попрыгунчиков освобождается от своей клетки и попадает на мягкую поверхность, лапы превращаются в корни.
Мякоть, которая содержится в теле плоскости, становится зеленой, поскольку она превращается в продукт питания. В конечном счете, этот жучок разлагается и новое ядовитое растение разрастается на новом организме.
— Поразительно, — отметила Логан, которая уже немного позеленела.
Она была хорошим ученым, чтобы не признать этого. Но такое чудо ботаники вызвало в ней чувство тошноты после дня кровавого сражения.
Она представила, что несколько таких штучек лежит у нее на плече, вонзясь и поедая ее. — Это маленькие движущиеся растения, — расспрашивала она, — или инфекция, или что?
— Возможно, всего этого понемножку, — сказал Кохома. — Ты заметила преобладание зеленого цвета у животных, которые живут здесь — фуркоты, кровь акади? Я начинаю думать, Тими, что в этом мире не существует четкого разделения между растениями и животными.