— Я сам, своими руками заточил свою дочь в стазис-камеру, — продолжал сокрушаться Морос, — а её мать…
— Прекрати! — Янус слегка коснулся товарища своей волей, напитанной ощущением уверенности, поддержки, сочувствия, и Морос наконец-то отвёл взгляд от наводящей тоску картины в окне. — Ты сделал всё наилучшим образом. Мы отыщем панацею, и вернёмся к Айяне, а пока для всех лучше, если она заснёт. Что же касается Ари… — Янус замолк, пытаясь подобрать слова, — …сестра, как и я… мы слишком слабы, чтобы лично… к тому же она лучше нас с тобой справится с перепрограммированием Ковчега Жизни. За тобой и мной консулы пристально следят, и большая удача, что тебе удалось ускользнуть от их внимания для прощания с дочкой. Иначе бы и она, и стазис-камера уже отправились в последний полёт к звезде Солис. А сейчас возьми себя в руки, ты — лидер всех, кто не согласен с Амелиусом, и тебе нельзя раскисать!
— Наоборот, Янус. Если я не буду скорбеть, консулы могут что-нибудь заподозрить. И начнут искать. А поскольку стазис-камера запитана от энергоядра форпоста…
— …её можно отыскать, отслеживая затраты энергии, — кивнул Янус. — Молчи, больше ни слова!
Говорить об умирающей девочке больно всем. Конечно, горе родителей безмерно, но и для остальных гибель ребёнка — настоящая беда. Не имея ограничений в продолжительности жизни, альтерай не спешили обзаводиться потомством. Сердца мужчин и женщин остаются, как правило, холодны, а гормональная активность уже давно поставлена под строгий контроль. Весь интерес, всё любопытство древней расы с незапамятных времён отдано научным исследованиям, а дети… иногда дети всё же появлялись. Чаще — за счёт искусственного оплодотворения и последующего выращивания в специальном инкубаторе, реже — за счёт естественного зачатия. Не удивительно, что число малышей, подростков, юных парней и девушек среди миллионной общины альтерай никогда не превышало полтора десятка. У альтерай всегда было мало детей.
Очень мало.
Поэтому детишки на короткое время — что такое полсотни лет для тех, кто живёт миллионы? — занимали всю душу и поглощали всё внимание своих в обычное время чёрствых и не склонных ко всяким сантиментам родителей.
Невозможно представить себе весь ужас и всю боль Ари и Мороса, вынужденных бросить умирающую дочь-подростка. Они подчинились решению Высшего Совета, и альтерай лишь стыдливо от них отворачивались…
Но для самих Мороса и Ари, как и для команды их единомышленников, в таком поведении окружающих был огромный плюс: они могли незаметно реализовать свой план по спасению Айяны и того примитивного разума, что усилиями альтерай зарождался в галактике.
Нельзя допустить, чтобы результаты миллионов лет труда оказались бездумно стёрты. Но Амелиус, Валос — и Высший Совет, пляшущий под их дудку — постановили настроить Ковчег Жизни так, чтобы это суггестивное оружие галактического масштаба уничтожило все искорки разума, едва "Атлантис" покинет пределы Лактеа Фиаллум, Млечного Пути. Все зародыши будущих великих рас, которые генетики кропотливо создавали, тщательно продумывая каждую мелочь. Великолепные ноксы, изобретательные фёрлинги, воинственные асы должны были бы стать преданными помощниками альтерай, их верными слугами. А главное — раса людей, для формирования которой здесь, на Терре, всё уже готово. Люди в будущем сыграют главную роль в программе альтерай по достижению вознесения, переходу на новый уровень бытия. Отказаться от всех планов… или отложить их исполнение на десяток миллионов лет?! Ради чего нужно идти на подобные жертвы? Ни Верховный консул Амелиус, ни его подручный Валос так и не смогли объяснить причину, вынудившую Совет принять столь спорное решение. Невнятное бормотание о "предназначении" и "судьбе", которое в итоге выдал Амелиус, ничуть не похоже на научно обоснованный и выверенный план действий. А раз так, команда Мороса примет меры и не позволит консулам совершить ещё одно преступление…
Около 500 тысяч лет назад, Лантея.
— Коллеги! — Морос мельком кинул взгляд на огромный конференц-зал, битком набитый слушателями.
Ещё больше присутствовали здесь виртуально, и потому не занимали места, но при необходимости могли задать вопрос и поделиться впечатлениями с остальными. Без всякого преувеличения можно было сказать, что все лантейцы собрались сейчас именно здесь, в этом зале.