— Да!
— А на кого записать? — снова оживился Зурик и потянулся к журналу регистрации.
— Ох и бумажная ты душа, Зурик! Пиши на меня! — распорядился Кавказ и затем поинтересовался: — А пистолеты подходящие есть?
— Для тебя — нет. Четыре «макарова» и один ТТ — все, что осталось, и те в хреновом состоянии…
— Нам хлам не нужен! — отказался Кавказ, решительно расстегнул кобуру, достал пистолет и предложил: — Забирай, он твой, Ибо! Итальянская «беретта» — безотказная машина.
— Я… Я не могу! А ты? — замялся тот.
— Бери-бери! На мой век их хватит.
— Ему еще «ручник» — и настоящий Рэмбо, — хмыкнул Зурик.
— Без америкосов обойдемся. В Голливуде пусть сами воюют! — отрезал Кавказ и потребовал: — А теперь сыпь патроны и не жмись!
— Для тебя, Кавказ, ничего не жалко! Бери, сколько унесешь! — расщедрился Зурик.
Эрик не стал дважды ждать приглашения и принялся горстями пересыпать патроны из ящика в рюкзак.
— Хватит, оставь другим! — остановил его Кавказ и, перекинувшись на прощание парой шуток с Зуриком, двинулся на выход.
Ибрагим, не чуя под собой ног от радости, шел за ним и потом в машине не выпускал из рук свое первое боевое оружие. Его пальцы касались ствола, затвора. Холод металла будоражил кровь, которая ярким румянцем проступала на щеках.
— Что, Ибо, не терпится проверить? — понял Кавказ его состояние.
— Если можно, — живо откликнулся он.
— А ты как считаешь, Эрик?
— Надо, чего мучить парня! — поддержал тот.
— Тогда ищи место.
Эрик завертел головой по сторонам и, недолго думая, свернул в первый попавшийся проулок и проехал на пляж.
— Хорош, тормози! — остановил его Кавказ.
Они вышли из машины. Кавказ пробежался взглядом по берегу, остановился на рекламном щите метрах в тридцати, взял автомат у Ибрагима, отсоединил магазин и распорядился:
— Эрик, тащи патроны!
Тот не стал размениваться на мелочи и принес рюкзак.
— Тебе дай волю — целый склад припрешь, — пошутил Кавказ и, зачерпнув горсть патронов, принялся снаряжать магазин.
Ибрагим с завистью следил за тем, как сноровисто работали его руки, и сгорал от нетерпения повторить все сам. Наконец магазин с сухим лязгом проглотил последний патрон. Кавказ одним неуловимым движением примкнул его к автомату, передернул затвор и коротко обронил:
— Запомни первое правило, Ибо: на операции в патроннике всегда должен быть патрон.
— А какое второе? — торопил со следующим Ибрагим.
— Второе?.. Сейчас увидишь!
Руки Кавказа взлетели вверх, и автоматная очередь взорвала сонную тишину пляжа. Щит брызнул фанерными щепками и на нем серой сыпью проступила латинская «V».
— Здорово! — восхитился Ибрагим и поспешил с ответом: — Теперь знаю второе правило: надо стрелять лучше, чем враг!
— И главное — первым! — поправил Эрик.
— «Первым» годится на фронте — там ты сам за себя, но не в охране. Здесь все иначе: надо хоть на секунду, но опередить врага, — не согласился Кавказ.
— Так и я о том же. С покойником оно как-то спокойнее разговаривать, — отшутился Эрик.
— Не совсем так.
— А как еще?
— Вычислить киллера раньше, чем он подумает стрельнуть, — опередил Кавказа с ответом Ибрагим.
— Молодец! — похвалил он и продолжил: — Но прежде чем палить, надо успеть прикрыть того, кого охраняешь. А это даже самому смелому сделать непросто. Все мы из крови и плоти, а когда смерть смотрит в лицо, то тут работают рефлексы. Сумеешь их победить — и тогда твое место в охране.
— Кто с этим спорит. Но дохляки с железной волей в охране тоже не нужны, — гнул свое Эрик.
— Если думаешь, что размер бицепса на скорость пули влияет, то ошибаешься, — усмехнулся Кавказ и затем сказал как отрезал: — Запомни, Ибо, для телохранителя главное — мозги и воля!
— Уже запомнил! — заверил он и, помявшись, спросил: — Кавказ, а мне можно пострелять?
— Попробуй, — великодушно разрешил он и распорядился: — Эрик, отсыпь десяток и снаряди магазин.
— Я сам, — вызвался Ибрагим.
— Валяй! — махнул рукой Кавказ.
Эрик достал из рюкзака горсть патронов, и Ибрагим, обдирая пальцы об острые края магазина, вложил в него патроны, примкнул к автомату и вскинул к плечу. От волнения рекламный щит поплыл перед глазами, но холод металла вернул спокойствие и уверенность. В прицеле появилась буква «V», стараясь не сорвать курок, он плавно выбрал свободный ход и нажал на спуск. Автомат содрогнулся и норовил вырваться из рук. Плотнее прижав его к плечу, Ибрагим не терял цели и плавно давил на спусковой крючок. Затвор лязгнул, под ноги шлепнулась последняя гильза, и на рекламном щите вокруг буквы «V» образовался неровный круг.