Он уже почти провалился в сон, как услышал девичий смех.
«Так быстро?» – мелькнула мысль. Ярослав сел и прислушался. Разговаривали, судя по всему, его новые соседки, притом где–то совсем рядом, вероятно вышли на балкон или открыли окно.
– Бросай ты уже эту дрянь, Юльчик! Ну сколько можно? Это вредно и для кожи, и для… – выговаривал приятный женский голос.
– Да я только когда выпью иногда, ну совсем чуть–чуть, не ругайся, – просительно и капельку капризно вещал второй, не менее приятный, голосок. – Так–то я уже всё, не курю.
– Ладно, – не стала спорить первая соседка. – Давай лучше посоветуй, что делать с финдиром. Печь ему торт или как–то отмазаться?
– Нетушки! Торты ты печёшь только мне! – голос второй соседки звучал столь ревниво, что Ярослав даже успел предположить, что живёт рядом с девицами нетрадиционной сексуальной ориентации. – Выйдешь замуж – тогда и мужу будешь печь. А пока у тебя я главный дегустатор и заказчик.
Яр даже губу прикусил, чтобы не засмеяться. Образ второй соседки вырисовался мгновенно: пухленькая, улыбчивая, миловидная блондинка–сладкоежка. Курящих девушек он не выносил, но эта почему–то вызывала лишь приятные эмоции. По крайней мере пока.
– … не любит торты, так что не боись, конкуренции не составит, – донеслось значительно тише, и часть слов мужчина не разобрал, хотя смысл уловил: первая девица при парне.
В памяти неожиданно возник образ красотки из кафе. Спортивная брюнеточка или шатеночка, из–за тусклого света он точно не разглядел, с приятными округлостями в нужных местах, ярко–розовой ветровке и со смешным пучком на голове. И тоже не свободная. Было что–то в той девушке, что–то особенное, ведь не просто так она то и дело мелькает в его воспоминаниях.
– Вот и отлично! – довольно заявила сладкоежка. – Он мне нравится всё больше и больше, честное слово! Мужчины и не должны любить сладкое, а то нам ничего не останется. Ты, кстати, решила, что наденешь завтра?
Соседки принялись обсуждать шорты–юбки–платья, и Ярослав потерял интерес к их беседе окончательно, да так и уснул под милое щебетание. Снилась ему девушка из кафе, только на этот раз она была в длинном сарафане небесно–голубого цвета. Распущенные каштановые локоны спускались до талии мягкими волнами, а сама соблазнительница, придерживая подол руками и оголяя до колен стройные ножки, шла по мокрому песку, периодически заходя по щиколотки в море. И что–то говорила. Слов он не слышал, но выглядела она так замечательно, что ему достаточно было просто смотреть на неё, любоваться, сходить по ней с ума.
Громкий неприятный звук резко выдернул Ярослава из оков сна. Ещё не соображая, что произошло, он пытался связать образ прекрасной леди со странными интонациями, совершенно не подходящими его Афродите, вышедшей из пены морской.
– Я в последний раз спрашиваю: где ты шлялась? – орал дурниной мужской голос.
Хлёсткие звуки пощёчин, глухой стук, похожий на удар кулака о стену, противное скольжение стула по полу и женский всхлип, переходящий в стон, а затем и в плач, негромкий, но явственно слышимый в тишине ночи.
– Я была у мамы… твоей мамы… с ребёнком, – оправдывалась женщина сквозь рыдания. – Валера, я прошу тебя: не надо, ты разбудишь сына, он испугается…
– Чёрт, – выругался Ярослав. Он не выносил, когда бьют женщин. Категорически. И готов был на любое насилие в адрес обидевших их не–мужчин. Мужчинами назвать подобных типов язык не поворачивался. Только что делать в подобной ситуации? Чужая семья – это чужая семья. Вмешиваться в разборки посреди ночи? Да и как? Он даже не знает, где они живут. Хотя можно идти на звук, их и из подъезда, скорее всего, прекрасно слышно.
Сделка с совестью не состоялась. Спать уже не хотелось, а женщина плакала уж больно горько, да и мысль «а вдруг ей нужна медицинская помощь» не отпускала. Яр аккуратно, чтобы не разбудить котёнка, вылез из–под тёплого и приятного на ощупь пледа, прошёл на балкон, высунулся по пояс, разглядывая окна, в которых горел свет, и прислушиваясь.
– Фу, аж смотреть на тебя не могу, жалкая такая, омерзительно. Иди спать, завтра поговорим, – скомандовал буйный сосед предположительно жене и погасил свет.
«Разборки отменяются, – сделал вывод Ярослав про себя. Он не знал, ушёл ли сосед в спальню или так и стоит рядом с окном, а ругаться на весь двор не хотелось, глупо, да и на расстоянии по морде не двинешь, если появится желание или необходимость. – Из–за этого урода придётся окна на ночь закрывать. Нет, не вариант. Не для того я брал квартиру у моря. Разговору быть».