Естественно, она не писала и не звонила! Не мешать же дочери устраивать личную жизнь, тем более, что убежала она к парню, по которому с ума сходит и тоскует уже месяц. И с каждым днём эта тоска всё явственнее прорисовывалась на её лице: тёмные круги под глазами, опущенные уголки губ, на которых раньше, как приклеенная, висела сияющая улыбка, минимум косметики (это женщине как раз нравилось, а вот то, что дочь не хочет особо уделять время красоте – совсем нет).
Да, её Ксюнечка хорохорилась, делала вид, что всё хорошо, но мамино сердце не обманешь.
И сейчас, когда лицо дочери светится от счастья, и мать счастлива, с ней и за неё. И желает лишь одного – чтобы это счастье в глазах дочери не пропадало ни на мгновение.
– Более чем, мамуль. Идём только на кухню, ладно? Есть хочу, не могу.
– А чего это вы в кафе не сходили? – голос мамы звучит подозрительно, но не недовольно. Просто интересуется.
– Ему, оказывается, сегодня на работу надо, – Ксюша отвечала, вовсю гремя кастрюлями, хлопая холодильником и передвигая стулья. – Ма, садись. Будешь со мной?
– Иди лучше ты садись и рассказывай, я сама положу, – проявила нетерпение женщина и легонько приобняла дочь за плечи, подталкивая к столу. – Начинай, не трави душу, сил уже нет ждать. Он рад был тебя видеть? Вёл себя как полагается хорошо воспитанному молодому человеку? Доня, не молчи.
Девушка улыбнулась. Мамино детство прошло в Краснодарском крае, и хоть она давно там не была, иногда какие–нибудь непривычные Ксюше словечки проскакивали в мамином лексиконе. А уж «доня», «донечка» так вообще всегда употреблялись при сильном волнении и со временем стали привычными и родными. «Доней» Ксюше быть нравилось. Это звучало мило и тепло, ей даже казалось, что Юлька немного завидует этому её прозвищу, такое оно классное.
– Мамуль, ну что я тебе могу рассказать? У меня пока то самое: нет слов – одни эмоции. Мы прогулялись по Арбату, дошли до большого фонтана на набережной, там была тьма–тьмущая народу, поэтому мы пошли налево…
– Ты хочешь сказать, что вы сидели у меня под носом? – особо гадать не приходилось, куда пошла парочка. – А я даже не выглянула в окно! Могла бы хоть смс скинуть! У нас же где–то валяется бинокль. Где он, кстати?
– Мне было не до смс, мамуль. Да и целоваться под контролем мамы, знаешь ли, не совсем комфортно, – Ксюша не выдержала и захихикала.
Наталья Романовна Москалёва смотрела на свою собственную дочь и просто не могла поверить, что вырастила столь жестокую, не думающую о чувствах родной матери, эгоистку, о чём тут же сообщила с патетикой, достойной сцены Большого театра. Заметив, что речь её не возымела ровным счётом никакого действия на привыкшую к театральщине Ксюшу, обозвала ту бесчувственной и чёрствой, не сбавляя оборотов. И снова не сработало.
– Ладно, Извергиня Андреевна, давай быстро всё рассказывай матери. Как на духу! А то начала тут с сотворения мира, а мамины нервы беречь – это никак. Итак, ты разобралась, как он к тебе относится? Мне уже учиться печь блины, чтобы быть идеальной тёщей, или можно ещё пофилонить?
– Ой, что их там печь? – Ксюша скривила лицо. – Кстати, он считает, что все женщины обязаны любить готовить.
– Да? – мама нахмурилась до складки между бровями, с которой почти безуспешно боролась. – Ты уверена… А, ладно, – махнула она рукой, – ты готовить любишь, а я, в конце концов, женщина незамужняя, имею право лениться и кушать в ресторанах. Буду к вашему приезду заказывать разносолы, так уж и быть. А потом, когда он уже пообвыкнется, узнает страшнейшую правду.
Мама прижимала руки к груди, смотрела с ужасом, играла голосом так, что Ксюша расхохоталась. Ей вообще везло, её окружали люди с чувством юмора, а это частенько выручало. Мама с Юлькой – вообще убойная парочка. Посиделки втроём обычно заканчивались коллективной истерикой и разбитой по неосторожности посудой, в основном бокалами для шампанского.
– Не знаю, как он это переживёт, – выжала из себя Ксюша, давясь смехом. – Ой, мам, не смеши так.
– Крест на пузе! – с готовностью заявила Наталья Романовна и стукнула себя по груди с самым серьёзным видом, вызвав новый приступ смеха у дочери. – Ну, ладно, посмеялись и хватит. А теперь по делу. Давай, чувства, эмоции, а действия – это уже когда до поцелуев дойдёте. Я так поняла, вы пришли на трибуну водной станции ТОФ [тихоокеанского флота].
– Давай я по порядку, но в другом формате расскажу, – предложила Ксюша свой вариант, собравшись с мыслями. Мама спорить не стала, но попросила не тянуть и рассказывать без описания погоды и природы, строго по существу и никак иначе.