А битва была непростая. Шутка ли: из двух параллельных классов нужно было выбрать 25 лучших ребят! Это почти из 80 человек-то! Критерии отбора были очень строгими. Понятно, что учиться эти выбранные должны прилично, без троек. Так у нас практически все без троек. Школа-то специальная, с преподаванием ряда предметов на немецком языке. Плохо учиться невозможно, выгонят. Так что по критерию хорошей учебы выбирать было непросто. Ну, язык должен быть на уровне. Опять же, у нас у всех на уровне. Иначе просто не вытянешь эту гонку бесконечную. То тебе литература немецкая, то группа из Германии приезжает, то дети, то дяди с тетями. То есть языка было полно. И если язык не идет, в нашей школе просто делать нечего. Или пятерка, или вечный стыд и мучения. Ну в крайнем случае это четверка. Но попробуй только не ответь на вопрос иностранного гостя! Наша классная дама Фаина всех нас всегда держала в поле зрения. И только начнешь делать вид, что вроде как не понимаешь, что к тебе этот гость иностранный обращается, она тебя так буравить глазами начнет, что автоматом заговоришь.
Учили нас правильно. Выражения всякие в голову вдалбливали. Так что, даже если волнуешься, даже если живот болит, все равно что-нибудь да скажешь. Ночью разбуди, а в голове какой-нибудь оборот сразу высветится. Поэтому с иностранцами общаться не боялись. Язык был у всех более-менее активный. Ну, за некоторым, совсем незначительным исключением. Но ведь едем-то на две недели. Предполагается общение совсем другое. Не просто два часа поговорить! Шутка ли – обмен между двумя школами, московской и берлинской. Значит, будут дни русского языка, дни немецкого языка. Русской культуры, немецкой культуры, песни, пляски, выступления. Так что от нас еще требовались и таланты. И это тоже входило в критерий отбора. Неталантливых не брали. Чтобы в грязь лицом не ударить.
То есть поехать должны были способные, талантливые. Ну и, конечно, воспитанные.
Поэтому нет сегодня на этом собрании для отъезжающих моего закадычного друга Купцова с мамой. Друг Купцов отличился по случаю праздника 8 Марта. Сначала со всех деньги на цветы учителям собрал, потом на что-то их потратил; вспомнить на что не смог, а учителям сирени подарил. Лично оборвал школьный сад. Было, конечно, некрасиво. И, несмотря на всю любовь Фаины к Купцову, Купцов в Берлин не едет. Нельзя было пропустить такой жуткий факт просто так, без всякого внимания. Так что талантливый и способный Купцов, проявив верх невоспитанности, строгий отбор не прошел. Хотя, конечно, удивительно. Вообще, отношения нашей классной руководительницы Фаины Иосифовны, одновременно учительницы одной из наших подгрупп немецкого языка, с Купцовым были очень сложными. Она одновременно его обожала и одновременно жестко воспитывала. То есть о голову бедного Купцова было сломано четыре линейки, мама его сидела в кабинете Фаины регулярно, и наказывался Купцов со всей строгостью. В свою очередь, Купцов Фаиной восхищался, считал ее знание языка идеальным, выигрывал все олимпиады по немецкому языку и доводил ее до белого каления своим мерзким поведением. Вот такие сложные отношения, просто какие-то итальянские. Хотя почему итальянские? Школа вроде немецкая. Фаина – еврейка, Купцов – русский. Но страсти между ними были нешуточные! Да, пожалуй, без Купцова в Берлине будет грустно.
Итак, кто же у нас едет?
Певческий ансамбль – восемь девчонок из нашего класса. Я, между прочим, у них за руководителя. Не то, чтобы я была самая талантливая. Но я могу все организовать. Талантливая Маринка Генералова – солистка нашего ансамбля – как раз и не едет. Это наш позор, наше малодушие. До сих пор в глаза друг другу смотреть не можем. Но когда выбирали, кто поедет, а кто нет, вышла какая-то дикая ситуация. Одного человека из ансамбля нужно было выкидывать. По количеству человек мы не вписывались в рамки группы. Почему именно из ансамбля, непонятно. Но нам сказали, выбирайте, кто не поедет. Поставили нас перед выбором. Нужно было найти крайнего и это свое решение обосновать. В первую очередь для самих себя. И мы нашли причину. У Генераловой были тройки. Безусловно, это было ужасно несправедливо. У Маринки, единственной из нас, был голос, и все годы она практически одна за всех нас и пела. И мы все это очень хорошо понимали. На выступлениях ставили ее поближе к микрофону, она тянула все сложные партии. А здесь, когда надо было вступиться или ультиматум ставить – мы, дескать, только все вместе поедем, мы струхнули. Поехать было охота всем. Шутка ли – такая возможность. На дворе 1978 год. Да родители-то не у всех за границей были! И платить только за дорогу. Питание, проживание, все за счет школы. Когда еще такая удача представится? В общем, предали мы Маринку. И вот сами тут сидим, речи слушаем умные, как в Германии не опозориться, а у самих кошки на душе скребут. Переглядываюсь с девчонками. У всех настроения никакого. Все про одно думают. Ну это же понятно. Мы даже несколько раз между собой собирались, обсуждали всю эту историю. Размышляли на тему: «все-таки законченные мы сволочи, или есть нам оправдание»? Оправдание нашли, причем дружно и быстро. Главное – это честь школы и вслед за ней целой страны. Как же наши однокашники без ансамбля-то в Германии справятся? Ну никак. А так хоть и без Генераловой, а репертуар у нас просто сногсшибательный. И на русском, и на немецком. Действительно, здорово у нас все это получается. На пианино Ленка Старостина. Хорошо хоть ее не выгнали. Без аккомпанемента-то совсем нам бы было никак. А так она, если что, где погромче сыграет и все. Никто ничего не поймет. А Маринке мы решили купить подарок в Берлине какой-нибудь особо дорогущий. Хотя все равно, гады мы, конечно. Но в Германию хочется больше!