Между нами химия
Вера Рэй
Цикл: Мой любимый Босс #2
Короткий любовный роман
Современный любовный роман
Кирсанов стал первым парнем в моей жизни.
Он стал первым, кого я так рьяно возненавидела.
С ним у меня связаны самые теплые воспоминания первой влюбленности, даже несмотря на то, что они слегка омрачаются проделками этого дурачины.
Женя стал первым и слава Богу, единственным, мужчиной, который унизил меня.
И да, чуть не забыла… Женя стал моим первым мужчиной.
А потом унизил, уничтожил меня, растоптал в мелкую пыль, развеял мой прах по холодному ветру.
А спустя долгие годы вернулся, заставив снова испытать сильную боль.
Как же я его ненавижу… но люблю.
В тексте есть: сложные отношения, любовь_ненависть, студенты любовь
Глава 1
Женя
Это просто невероятно! Я не могу в это поверить. Неужели этот мужчина снова сделал это! Он опять уничтожил меня.
Господи, какая же я дура! Как я могла поверить в то, что он изменился? Как я могла даже подумать о том, что у нас может что-то получится. Такие как он не меняются.
Кирсанов Евгений Николаевич. Ненавижу его…Да еще и тезка — я даже ругать его мысленно не могу, чтобы не очернять собственное имя. Из-за этого ненавижу его вдвойне! Хотя… Еще будучи студенткой, придумала для него кличку, которая до сих пор звучит у меня в голове, когда я о нем думаю, — Жулик (от Женя) Кирзулик (от Кирсанов).
А думаю я о нем часто… Черт возьми… Кого я пытаюсь обмануть? Я люблю его, всегда любила… С того самого первого дня.
А он… Он отчего-то возненавидел меня и уверенно шел к своей главной цели — унизить, растоптать и уничтожить меня…
Сижу на крышке унитаза в учительском туалете. И я опять испытаю странное чувство дежавю. Пролетели годы! Я стала взрослой, независимой, уверенной в себе женщиной. Но так же, как и много лет назад, сижу в туалете университета, жалея себя. Голову склонила на колени, а сверху накрыла ее руками. Слезы невольно текут по щекам. И опять виной всех моих несчастий является он — Жулик Кирзулик…
Моя память предательски не хочет забывать события, которые произошли сегодня. Почему нет спасительной кнопки, чтобы нажать и разом забыть все? Почему отдельные файлы памяти нельзя стереть, как с жесткого диска компьютера, просто закинув их в корзину?
Увы, боюсь, что очередную выходку Кирсанова я не забуду еще очень долго. Ведь этот подлец опозорил меня на весь университет. Теперь, я уверена, все будут показывать на меня пальцем, начиная со студентов и заканчивая другими преподавателями.
Он запятнал мою безупречную репутацию, которую я создавала долгие годы. Я старалась быть серьезным, строгим и хорошим преподавателем. Но он разрушил все в один миг… Ненавижу! Как же я ненавижу его.
Мое тело не подчиняется мне. Я пытаюсь перестать плакать, но вместо этого продолжаю громко всхлипывать. Ну почему? Почему все так?!
Я стараюсь убедить себя, что ненавижу Кирсанова… Но сердце всегда начинает быстрее биться, когда я думаю об этом гаде, Жулике.
Слышу открывание входной двери в женскую уборную, что сопровождается очень характерным скрипом. Затем до меня доносится приглушенный звук чьих-то осторожных шагов. Я замираю, а мое дыхание останавливается. Пытаюсь затаиться, ни одна живая душа не должна быть свидетелем моих слез. Для остальных я сильная… Я не хочу казаться чрезмерно ранимой, не хочу, чтобы об меня кто-то вытирал ноги.
Я хочу побыть одна… Я люблю быть одна в такие моменты. Нет, мне не нужна жилетка, в которую можно поплакать. Я не хочу ни с кем общаться, не хочу ни перед кем раскрывать свою душу, я ненавижу сплетни, которые ранят еще больше.
Когда закончится это глупое торжество и все разъедутся по домам, я тихонько проскользну в холл, оставаясь незамеченной. А дальше… Пока не знаю, что я буду делать дальше. Знаю одно, — в моей жизни больше никогда не будет этого человека. Больше я никогда не позволю себе довериться ему.
— Женька, это ты там? — мои зубы крепко сжимаются, до неприятного скрипа и слабой боли. Вот он, собственной персоной, — герой моих ночных кошмаров и моих кошмаров наяву.
Молчу, не издаю ни звука, надеясь, что этот негодяй просто уйдет, оставив меня в покое. Он же не знает, что это именно я здесь. Не будет же он ломиться в дверь, в конце концов!