— Очень заманчиво, конечно, но чувствуется какой-то подвох…Тебе это зачем? — парень недоуменно таращится прямо на меня.
— Если прошу, значит, нужно. — Сухо отвечаю, потому что никому не нужно знать о моем «плане». — Так по рукам? — протягиваю Стасу руку, тот моментально сжимает ее.
— Умеешь ты вести переговоры, Золотарева. Тебе бы дипломатом стать, а не просиживать штаны в этом захудалом универе!
— Ну это уже мне решать… Стас, ты должен убедительно сыграть, иначе наш договор аннулируется.
— Да не парься. Я в любовных делах — настоящий профи. Так что никто даже подумать не сможет, что все не взаправду.
На следующий день Егоров начал интенсивно выполнять свои «любовные» обязанности. Сразу после первой пары откуда-то притащил мне маленький букетик роз. А к нему прилагалась записка: «Для самой красивой девушки курса». Я, конечно, понимала, что сама попросила Стаса. Но все равно мне было очень приятно, потому что мы не договаривались, как именно будут проявляться наши «чувства» друг к другу.
— Ой, это так мило. Походу наш Стасик на тебя запал! — протянула язва Наташка, недоверчиво глядя на меня. Она винила меня в том, что Кирсанов бросил ее. Но я-то здесь причем? Скорее всего, она ему просто надоела, и он разглядел ее «ум», точнее «безум».
Наташа выхватывает записку, без спроса читает ее и краснеет. Конечно, она привыкла, что все внимание направлено ее персоне, а тут. Бросает записку мне на стол и на всю аудиторию кричит.
— Стасик, а ты случайно не ошибся? Может ты цветочки не той подарил? — подходит к нему ближе и строит глазки. Фу, от этой сцены становится прямо противно. Ну как можно выпрашивать комплементы в свой адрес. Егоров ошарашенно таращится на меня, но я только развожу руками. Но при этом боюсь, что сейчас Егоров обо всем расскажет. А ведь Наташка разнесет на весь универ, что это я попросила Стаса поухаживать за мной.
— Значит так, Петрова. Если я что-то делаю, значит, так считаю нужным. И в ничьих советах и подсказках я не нуждаюсь. А теперь у меня к тебе будет целых два вопроса, если твоя «миловидная головка» способна усваивать столько информации одновременно. Во-первых, какого лешего ты лезешь в чужие записки? Может там было что-то личное, а ты тут на всю аудиторию растрепала. А во-вторых, кто тебе сказал, что это ты у нас самая красивая в группе, что ты так возмущаешься? — Наташа покранесла, а Стас не переставал злобно таращиться на нее. Девушка покинула аудиторию, а я показала Егорову класс. Даже не ожидала, что он умеет так красноречиво разговаривать…
После лекций Стас перехватил мой рюкзак и решительно направился со мной к общаге. Он это объяснил тем, что парень обязательно должен провожать свою девушку. Я подумала, что это ни к чему, но согласилась. И надо сказать, не зря… Потому что уже сегодня я смогла реализовать свой «злобный план». Ну он, конечно, совсем незлобный, я бы даже сказала — детский. Но в тот момент мне казалось, что я поступаю не совсем хорошо.
Мы стояли у входа в общагу. Наша комендант — злобная тетка, но она разрешала парням заходить внутрь общежития в дневные часы.
— Может мне зайти? — неуверенно топчется Егоров у двери.
— Это еще зачем? — смотрю на Стаса, а он закатывает глаза.
— Сразу понятно, что у тебя ни с кем не было отношений. Чтобы показать девчонкам, что ты «занята», а потом слух разнесется по всему универу. Слушай, Жень, а тебе этот спектакль нужен, чтобы доказать, что ты не лесбиянка? — я выпучиваю глаза.
— Чего? — искры так и летят, хочется вцепиться Стасу в глотку и перегрызть сонную артерию. — Тебе кто такую чушь сказал?
— Да ходил одно время в универе такой слушок…
— А ты часом не в курсе, кто его распускал? — вот Юлька, точно придушу…
— Ну почему не в курсе — Кирсанов. Он еще говорил, что заставит тебя сменить ориентацию… А мы с пацанами всегда ржали. Так что, это неправда? — злость буквально бурлит внутри. Вот же ж Кирсанов. И только непонятно, зачем тогда Карину ко мне подсовывал, если сам хотел меня «перевоспитать». Мужская логика — вещь необъяснимая.
— Нет, конечно… Я натуральнее всех натуралов вместе взятых, — Стас рассмеялся, приобнял меня за талию и решительно направился внутрь общежития. — Тогда докажем всем, что так оно и есть. Давай, веди меня к себе.
Мы буквально ввалились внутрь комнаты. Потому что я немного сопротивлялась, не была готова рассказывать кому-то о своей «большой любви». Но Стас действовал крайне решительно. Оно и неудивительно, парень искренне хотел сдать сессию, и при этом понимал, что сам не справится.