Отталкиваю Женю от себя. Сердцем понимаю, что я сейчас зря это делаю. Но мой мозг кричит мне, что Кирсанов что-то задумал, нельзя ему верить. Поэтому делаю то, что делаю…
— У меня парень есть. Прости! — даже не смотрю на него, потому что не хочу видеть его взгляда.
— Парень? Ты только что зажималась тут со мной, целовалась и тебе понравилось, Золотарева…Я знаю, когда девушкам нравится. Так что, о каком это парне ты говоришь? — он злится и сжимает кулаки. — Ладно, Золотарева. Спрашиваю тебя в первый и в последний раз. От твоего ответа будут зависеть наши дальнейшие взаимоотношения. Женя, скажи честно, я нравлюсь тебе? — поднимаю на него свои глаза.
— Нет! — отвечаю быстро и особо не задумываясь. Кирсанов выпускает меня из своих объятий. Он растерян, никогда его таким не видела. Отворачивается от меня. — Я понял тебя, Золотарева. Можешь быть свободна! — поздравляю тебя, Женечка… Вот сейчас ты на самом деле разбила ему сердце…
Хочу подойти к нему и обнять со спины. Но нет! Господи, почему я такая дура?
Просто ухожу. Конечно, я не соврала. Кирсанов мне не нравится, это правда… Потому что мое чувство к нему больше, чем симпатия. Я влюблена в него. И похоже сейчас я все разрушила своими же руками, точнее, словами… И что со мной происходит, когда я рядом с ним? Почему я становлюсь такой дурой… Хочу казаться сильной? Боюсь показать Кирсанову свою слабость? Да, потому что он и есть моя слабость…
Глава 11
Забегаю в общагу, беру ключ и отправляюсь на нужный мне этаж. Вхожу в комнату и быстрым шагом направляюсь к зеркалу. Ситуация стала еще хуже — теперь виднеется хорошо заметный фингал.
Набираю номер Юльки и нетерпеливо жду, когда подруга ответит. Через несколько гудков она берет трубку:
— Женя, что стряслось, я на лекции вообще-то… — раздраженно протягивает Юля. Я ее понимаю, сама не люблю, когда кто-то звонит во время учебы. — Что-то срочное?
— У меня ЧП! — произношу сквозь слезы.
— Ты где? — не унимается Юля.
— В общаге… Егоров мне фингал поставил, как мне в таком виде появиться на лекциях? Это кошмар…
— Так, Золотарева, успокойся… После этой лекции большая перемена. Я сразу побегу в общагу и посмотрю, что можно сделать. Только не киснуть, поняла? — шепотом успокаивает меня подруга.
Сбрасываю звонок и просто сижу. У меня впереди еще целый час полного одиночества. И за это время я могу подумать. А думать мне есть о чем…
Кирсанов, Женька… Мое отношение к нему могу описать всего несколькими словами: «Громко ненавижу, но тихонько люблю!». И почему так происходит? Разве я не могу подойти к нему и честно рассказать о своих чувствах. Тем более он сам мне признался, что я нравлюсь ему…
Что со мной не так? Чего я боюсь? Наверное, в этом отчасти виновата моя мать. Если бы она не бросила отца, да еще и с двухлетней малышкой на руках, у меня был бы пример счастливых отношений. А так… На родительском опыте понимаю, что жизнь — штука непредсказуемая…
Отец до сих пор тихонько страдает, когда разговор заходит о моей непутевой матери. Поэтому мы с бабулей как можем стараемся не затрагивать эту тему.
Незаметно пролетел целый час, и Юлька без стука врывается в комнату.
— Ну ничего себе, Золотарева… Что у вас с ним стряслось? Если он уже тебя ударил, то что дальше будет? Гнать надо этого Стаса в три шеи! — внимательно осматривает мой фингал.
— Юль, так он не специально. Я сама по большей части виновата. — Девушка только фыркает.
— Он тебе совершенно не подходит. Ну не выглядите вы гармоничной парой. Вот с Кирсановым вы бы смотрелись хорошо. Я чувствую подобные вещи. Притом, я же вижу, как он на тебя смотрит. Мне ничего не говорит, но я и сама понимаю без слов.
— Юль, не начинай. Ай! — Юлька коснулась моего фингала своими ледяными пальчиками.
— Да, подруга… Я думала, что все не так серьезно, — подбегает к холодильнику, достает оттуда кусок замороженного мяса, обматывает его полотенцем. — Приложи к глазу и подержи пару минут — так отек спадет. А я пока подготовлюсь.
— К чему? — удерживая холодный предмет возле глаза, спрашиваю я.
— Ты ведь хочешь сегодня еще попасть на лекции? Нужно как следует замаскировать эту маленькую неприятность. Поэтому я тебя сейчас буду красить, и это не обсуждается! — Юля смотрит так, что я понимаю, никакие возражения не принимаются.