Снова пришло на ум предложение, сделанное Майклом на вечеринке у Роуз. В школе была открыта вакансия учителя на полный рабочий день. И к тому же хорошо оплачиваемая. Как только эти шесть месяцев с детьми закончатся, что бы ни случилось, я могла найти другую работу, здесь на острове. Будет ли это так уж плохо? Если дети тоже каким-то образом останутся здесь? Я не могу себе представить, что сейчас брошу их или просто отдам Шерил, чтобы их бросили в какой-нибудь ужасный приемный дом. И это после того, как месяцами просидели бы в приюте, надеясь, что кто-то согласится их принять. Эта мысль просто убивает меня.
Дома мы с Эми сделали сверкающих динозавров, чтобы прикрепить их на холодильник, а потом сидели и вместе читали книгу. В какой-то момент мой сотовый телефон зажужжал на подлокотнике дивана.
Салли: макароны с сыром? Стейк? 😉
В конце сообщения он добавил подмигивающий смайлик и я, улыбаясь, качаю головой.
— Почему ты улыбаешься, Фелия? — спрашивает Эми, глядя на меня снизу вверх.
Ее лицо такое прекрасное. Такое милое и невинное. Волосы торчат спереди, колышутся от статического электричества между ними.
— Ничему особенному, маленький монстр. Один мой знакомый только что пошутил в сообщении.
— Это была смешная шутка?
—Не совсем. Он просто вел себя нахально.
Она откидывается назад, положив голову на сгиб моей руки, хихикая, показывая зубы, и мне хочется обнять ее и крепко прижать к себе. Она самое очаровательное создание. У нее такой же подбородок, такой же высокий лоб и такие же ямочки на щеках, как у отца и дяди. Точно такой же цвет волос. Та же улыбка и тот же озорной блеск в глазах.
— Что он сказал? — спрашивает она, все еще смеясь.
— Он сейчас болеет, поэтому я приготовила ему обед и отнесла к нему домой на другой стороне острова. А теперь он хочет стейк с макаронами и сыром на ужин, что очень неприлично, потому что его не так легко приготовить.
Ее глаза расширились.
— Я люблю стейк с макаронами и сыром.
— Ммм, знаю. Я тоже.
— А можно и нам тоже на ужин?
— О боже.
И вот так мы с Эми быстро сходили в магазин, а затем были на кухне с необходимыми ингредиентами, готовя ужин, который заказал Салли: стейк с макаронами и сыром а-ля Эми.
Позже, когда я привезла его еду, Салли поднял крышку со своего ужина и выгнул бровь, так напоминая Ронана, что у меня перехватило дыхание.
— А почему, позволь спросить, макароны с сыром зеленые? И почему стейк… в форме кролика?
— Это не кролик. Это велоцираптор. Ты не угадал, потому что он еще не приготовлен. Я не хотела, чтобы он остыл по дороге сюда.
Салли снова хмурится, уставившись на еду.
— Я чувствую, что тебе помогли приготовить эту еду.
— Конечно. У меня превосходный су-шеф. Пять лет. Любит зеленый цвет и динозавров. Ей очень жаль, что ты заболел, и она надеется, что ты скоро поправишься.
Салли прислоняется к стойке и тяжело вздыхает, скрестив руки на груди.
— Это какая-то дешевая уловка, чтобы заставить меня полюбить племянницу и племянника через еду? Потому что этого не произойдет. Я на это не куплюсь.
— Я в этом даже не сомневаюсь, приятель.
В течение следующей недели это не помешало мне заручиться помощью Эми в приготовлении остальных блюд для Салли. Мозги чудовища (похлебка из моллюсков с печеньем), мерзкий пирог (индейка и сладкая кукуруза — Эми не любит кукурузу). Морская болезнь, которое, по словам Эми, должно было выглядеть как рвота, но к счастью, это больше походило на очередную куриную запеканку, но Салли все равно рассмеялся.
Мои двух-трехчасовые визиты к нему по вечерам с каждым днем становились все менее напряженными и все более приятными. Чудо за чудом, но острые углы Салли постепенно стирались. На это было интересно смотреть. Он флиртовал, как дьявол, и все еще был резок, как хлыст, в своих ответных выпадах, но враждебность исчезла. Он писал мне один или два раза в день, и удивительно, что я редко хотела убить его из-за содержания. Но иногда были еще времена, когда он посылал что-то настолько варварское и чрезмерное, что я хотела сказать ему, чтобы он шел к черту, но по большей части он вел себя хорошо.
В пятницу, через семь дней после того, как он вернулся домой из медицинского центра, я вошла на маяк, и Салли протянула мне кружку кофе.
— Большой и черный, как ты любишь, — сказал он, ухмыляясь.
— Глазам своим не верю, — говорю я ему улыбаясь, беря кофе и делая большой глоток.
Салли ухмыляется, засовывая руки в карманы джинсов.
— Уж поверь. И какое же ужасное творение ты принесла сегодня? — спрашивает он, удивленно глядя на контейнер, который я поставила на кофейный столик.
— Почему бы тебе не пойти посмотреть? — Я снова беру контейнер и иду на кухню, ища тарелки.
Салли ковыляет за мной, все еще напрягаясь, изо всех сил стараясь уменьшить боль в ребрах, которая все еще мучала его.
— Черт возьми, женщина. У меня уже была дневная тренировка. Знаешь, мне не нужно гоняться за тобой по всему дому.
— Ты называешь душ и одевание тренировкой?
— Конечно. И вытирание собственной задницы. Ты хоть представляешь, как это больно-скручиваться и вытирать? — Он демонстрирует движение, крутя туловищем, а затем взвизгивает, когда его сломанные ребра дают о себе знать.
— Так тебе и надо.
— Просто открой эту чертову еду, Лэнг, — ворчит он, прижимая руку к груди, как будто это могло остановить боль.
Я открываю контейнер и показал ему, что мы с Эми приготовили перед самым моим уходом из дома.
— Это ее любимое блюдо, — поясняю я ему. — Эми сказала, что хочет сделать это для тебя, чтобы ты наконец поправился. Я объяснила, что сломанные ребра заживают чуть дольше, чем за неделю, но она, похоже, была совершенно уверена, что это поможет.
Салли, задумавшись уставился на еду: блины, утопающие в кленовом сиропе; куриные колбаски; яичница-болтунья, еще горячая со сковороды. Он вздохнул, прислонившись спиной к кухонному столу.
— Наша мама делала это для меня и Ронана почти каждый день, когда мы были на каникулах, — тихо говорит он. — Она назвала его «солнечный омлет».
Я прикусываю губу, не зная, стоит ли что-то говорить. Впрочем, какого черта. Не повредит сказать ему правду.
— Эми тоже так это называет. Ронан обычно делал его для нее.
Салли снова уставился на еду, ерзая и подергиваясь, как будто ему очень неуютно.
— Вот, черт. — Он проводит рукой по волосам и оставляет ее там, у основания шеи, сжав губы в тонкую линию.
— Давай просто поедим, Салли. Это не должно быть чем-то особенным.
— Да, ты права. — Однако он все еще выглядит так, словно из него вышибли дух.
Мы уселись за стол и ели молча. А когда закончили, Салли сделал то, что чертовски меня удивило. Он встал, а потом потянулся и взял меня за руку, заставляя тоже встать. Я подумала, что он собирается вывести меня из дома или что-то в этом роде, ведь он был задумчив и молчалив с тех пор, как я показала ему еду, но вместо этого он поднял правую руку и убрал мои волосы за ухо, одарив меня хитрой улыбкой.