Поворотник затикал. Томми сбросил скорость, затем опять набрал.
Снова «тик-так».
Джордж стиснул челюсти. Твою же мать, это невыносимо!
— У нас со Стеллой сейчас трудный период. — Джордж больше не мог молчать. — Мы разошлись, ненадолго. Я действительно встречался с другой женщиной, некоторое время. Но это в прошлом.
Томми снова включил поворотник. Тик-так.
Он отрегулировал радио — чтобы стало громче. Еще чуть подкрутил — чтобы стало тише. Джордж впился пальцами себе в бедра.
— «…Недооценивая гуманитарные последствия и влияние на окружающую среду. Это приведет к тому, что незащищенные люди, которые уже существенно пострадали, окажутся перед лицом смертельной угрозы…»
Джордж уже смирился с тем, что Томми притворяется, будто не слышит его, как вдруг тесть снова положил руку на руль.
— Вы преодолели трудный период?
Джордж повернул голову к Томми. Тот не отрывал глаз от дороги.
— Не знаю, — солгал Джордж. — Стараемся.
— Ты ее обижал?
— Не в том смысле, в котором вы имеете в виду. — Он вспомнил, как Стелла сидела за кухонным столом в перчатках в тот день, когда состоялся разговор о «Парке юрского периода». — Наверно, можно и так сказать. Вероятно, я мало ее поддерживал или недостаточно слушал, мало разговаривал с ней.
Томми снова стал крутить регулятор звука.
— «…Стремительно повышается, в то время как доверие к официальным средствам массовой информации падает. Последние исследования показали, что шестьдесят процентов британской публики верит как минимум одному мифу…»
— Разговорам придают слишком много значения. — Томми настроил джи-пи-эс, чтобы свернуть на другое шоссе. — Не понимаю, почему все только и твердят о необходимости разговаривать. Взять хотя бы нас с Маргарет.
Он, казалось, ждал реакции зятя.
Джордж поправил ремень безопасности.
— А что? — спросил он наконец.
— Мы никогда не разговариваем, ну, если только про список покупок, или про морозную ночь, или про состояние строительного раствора. Но отлично друг друга понимаем.
— Ясно. — Джордж подумал. — Хотите узнать подробнее, что случилось у нас со Стеллой?
— Меня это не касается. — Томми свернул. — Стелла тоже утверждает, что ты ее не предавал, этого достаточно. Так что, Джордж, — тесть поднял голову вверх, затем снова стал смотреть на дорогу, — на сегодня хватит разговоров. — И он опять врубил радио на полную.
— «…Давно уже развенчанные представления о взаимосвязи между аутизмом и вакцинацией детей все еще широко распространены…»
Томми повернулся лицом к Джорджу.
— Ты что-нибудь понимаешь? Какие-то постановки по заказу правительства, сомнения в том, что американцы высаживались на Луну.
— Я не слушал.
— Тогда послушай.
— «…Разгораются дискуссии о том, как сохранить право на свободное самовыражение и не подвергнуть общество риску подрыва доверия к фактам…»
— Что все это значит?
Джордж осознал, что тесть уставился на него с интересом, граничащим с агрессивностью.
— Надо подумать, — вывернулся он.
Томми фыркнул и поменял радиостанцию.
Зазвучала электронная танцевальная композиция в исполнении певца с пронзительным, обработанным на аппаратуре голосом.
— Кажется, это сейчас слушает молодежь? — сказал Томми.
— Вы не забыли, что мне почти сорок? — поинтересовался Джордж.
Томми снова фыркнул.
— Ладно, спрошу Изабель.
— Кстати о сорокалетних. — Джордж повернулся к Томми лицом. — Вы знаете Скотта?
Томми глянул на зятя.
— Он двадцать пять лет скрывает от своей матери, что курит.
Томми одобрительно кивнул.
— Что значит ваш кивок?
— Уважает мать, старается не расстраивать.
Джордж опустил взгляд на колени.
— В самом деле?
— Без сомнения.
Они остановились у дома Джейн.
— Квартира на первом этаже. Я подожду в машине. Надеюсь, ключи ты можешь забрать? — Томми выключил мотор. — Ая уже вчера провел достаточно времени с друзьями Маргарет.
66
Хелен в садовых перчатках стояла на коленях на подъездной дорожке и вырывала сорняки.
Все сегодняшние задачи требовали перчаток.
Морозильник она разобрала, но подъездная дорожка уже давно зарастала. Хелен все собиралась приняться за нее, но жизнь то и дело подбрасывала сюрпризы. Каждый раз, выходя из дома, Хелен думала: «Надо бы повыдергивать сорняки. Еще одна строка в списке домашних забот».
И вот наконец она приступила к делу. В перчатках.