Это что-то новенькое.
По плану сейчас она должна была уже ехать на вечеринку. Как полагается. Достать платье из гардероба и разложить на кровати. Побрить ноги и намазать их увлажняющим лосьоном, дать коже подышать, потом натянуть колготки. Вымыть волосы, высушить их феном и красиво заколоть, выпустив по обеим сторонам лица мягкие завитки.
Обязательно убедиться, что дети выглядят прилично и будут хорошо смотреться на фотографиях в «Инстаграме». Накормить их медленно расщепляющимися углеводами. Приготовить пакетики с изюмом и рисовыми хлебцами и посадить сына с дочерью в машину.
Да, таков был план.
И вот, вопреки намерениям, Хелен все еще лежала в кровати.
Чарли поднялся в спальню, держа в опущенной руке планшет.
— Мне скучно.
Хелен хотела что-нибудь сказать, но оказалось, что у нее нет сил даже открыть рот.
— Ты спишь?
Чарли потоптался на пороге. Она так и не ответила и через некоторое время услышала, как сын резво сбегает вниз по лестнице.
Хелен не двигалась.
«А действительно ли настоящая Хелен здесь, — подумала она, — или где-то еще, парит в эфире и лишь представляет, как фальшивая валяется тут на кровати?»
Нет. Нет, Хелен определенно здесь.
Или нет?
Все-таки да. Она могла коснуться края одеяла, почувствовать щекой тепло солнца из окна.
К сожалению, это была все та же Хелен.
До нынешнего утра она еще держалась: частое сердцебиение, недостаток сна, невозможность медитировать — ко всему этому она относилась спокойно.
Теперь же внутри словно что-то щелкнуло, и ей захотелось просто полежать, укрывшись одеялом.
Нет. Слово «захотелось» здесь не подходит. Хелен ничего не хотелось. Она просто устранилась.
Значит, она сдалась?
Похоже на то.
Хелен продолжала пялиться в стену.
Возможно, она наконец осознала, что, сколько ни старайся, никогда не выиграешь у жизни. Как только преодолеешь один уровень, за ним всегда открывается другой, более сложный.
Хелен закрыла глаза.
Так непривычно, что она просто лежит здесь и даже не медитирует. Просто тупо смотрит в стену.
Хелен опоздала. Она всех подвела. И знала это. Да, вот так. Просто лежать и не двигаться. Интересно.
14
— Простите. — Маргарет оставила Адель со Стеллой и Джорджем в гостиной и поспешила в прихожую. — Томми! — крикнула она наверх. — Стелла приехала!
Тут она заметила, что шарики у магнитной доски развернуты надписями назад, и стала поправлять их так, чтобы поздравление с юбилеем было видно от входной двери. Потом снова позвала мужа:
— Томми! Не заставляй меня кричать, как на рынке!
Ответа так и не последовало.
Маргарет отпустила шарики, которые вернулись в изначальное положение. Ну и бог с ними, решила она.
Маргарет подошла к лестнице и посмотрела вверх. Ни звуков, ни движения.
Это уже не игрушки. Он обещал. И где, черт возьми, Хелен?
Маргарет переставила таз с мобильниками и взяла трубку домашнего телефона в виде курицы, который Стелла подарила ей на день рождения десять лет назад. Маргарет никогда не выбрасывала подарки от детей, даже совершенно смехотворные, но каждый раз, пользуясь телефоном, жалела, что Стелла не купила что-то более изящное, ведь этой трубке предстоит стоять в прихожей вечно.
Маргарет приложила клюв курицы к уху, набрала номер и услышала автоответчик.
В прихожую вышел Джордж с бокалом просекко в руке.
— Интересно, что вам позволяется пользоваться телефоном. А как же правила?
— Это городской. Только для экстренных случаев. — Маргарет окинула Джорджа взглядом. — Хочешь забрать свои вещи из машины?
— Какие вещи?
— Пижаму, зубную щетку и все остальное. Джордж наморщил лоб.
— С чего бы?
— Как это? Потому что вы остаетесь на ночь.
— Мы не остаемся на ночь! — выпалил Джордж. Он вытаращил глаза, и морщины на лбу разгладились. — Когда вечеринка закончится, мы вернемся в Бирмингем. Мне нужно… заняться кое-какими делами.
— Но я уже приготовила вам комнату и надула матрас, так что…
— Мы не можем, — отрезал Джордж.
— Я поговорю со Стеллой.
Сверху послышалось шарканье.
Маргарет с облегчением сцепила руки.
— Томми!
Ее муж появился на площадке и стал тяжело спускаться по лестнице; Голди тащилась за ним.
Какой неопрятный, подумала Маргарет. В последнее время, сколько бы она ни гладила одежду мужа, сам он неизменно выглядел помятым.
Лорд Брокенхерст, 50 лет
Томми Фой
Новый владелец поместья. Харизматичный, волевой, добродушный, но с твердым характером. Благосклонен к прислуге, умеет безупречно владеть собой.