Громов быстро собрался, накинул короткую спортивную куртку, завязал шнурки кроссовок и вышел из квартиры, с шумом захлопнув за собой дверь. Только когда он ушел, Таня осмелилась выйти из ванной. Несколько минут она стояла в прихожей, смотря на собственное отражение — растрепанные темные волосы, покрасневшее и припухшее лицо с серыми от потекшей туши щеками, расстегнутое бордовое пальто из-под которого виднелась черная блузка и брюки. И от этого зрелища Тане стало жаль саму себя. Она вновь расплакалась, закрывая ладонями глаза. В голове безостановочно пульсировали два слова, сказанные Женей:
«Ты — никто!»
Татьяна обхватила ладонями голову, приоткрывая дрожащие губы, и тихо застонала, желая выбить эти слова. Она — никто. Никто!
— Не-ет, не-ет, — стонала Таня, до боли сжимая ладони на своей голове. И это продолжалось ещё несколько минут, пока истерика не утихла. Татьяна вновь посмотрела на своё отражение, но не увидела в собственных глазах боли и испуга. Теперь там были гнев и небывалая жажда мести. И они окончательно затмили здравый рассудок, толкая к совершению ошибки.
Раз она никто, то, возможно, пора стать хоть кем-то?
Татьяна торопливо бросилась собирать свои вещи. Вот её одежда, вот её белые коньки. Вот… Плюшевый кот с бабочкой на шее, подаренный Женей на новый год. Нет. Его она брать с собой не будет. Игрушка обреченно полетела на диван.
Выкатив чемодан в прихожую, Таня открыла небольшой шкаф, начиная судорожно искать ключи от машины, подаренной Правительством, и ключи от гаража Евгения, в котором она находилась.
Татьяна села за руль мерседеса и озадаченно посмотрела на приборную панель, которая больше напоминала пульт управления самолетом, чем обычным автомобилем. Она никогда особо не присматривалась к тому, как управляет всем этим Женя. Наблюдать за самим Женей, когда он сосредоточен на дороге, было куда интереснее.
Последний раз Таня была за рулем примерно полгода назад, когда Стас после многочисленных уговоров пустил её за руль своей машины. Однако Куликов всегда считал, что Татьяна не умеет нормально водить и всячески подшучивал в такие моменты, лишая партнершу уверенности в себе в этом плане.
И сейчас, на московских дорогах, в обеденный час-пик, когда автомобильный поток был очень плотным, Татьяна чувствовала себя крайне неуверенно. Её тонкие руки, лежащие на руле, била дрожь, а проезжающие мимо водители то и дело сигналили ей. То ли потому, что автомобиль фигуристки периодически слегка заносило, то ли потому, что она всё ещё не поставила нормальные номера, и вместо них были её имя и фамилия.
***
Евгений бежал несколько часов подряд. Бежал, не замечая мокрого снега, периодически переходившего в сильный дождь. Бежал, не замечая окружающих людей. Бежал, не слыша любимого тяжелого рока, на максимальной громкости звучащего из наушников. Не замечал ничего, кроме бешенства, пульсировавшего внутри. Оно заглушало всё, что было вокруг.
Телефон, который на этот раз был включен и лежал в кармане куртки, коротко завибрировал, уведомляя об очередном сообщении. Громов остановился, чтобы немного восстановить дыхание, понимая, что совсем себя загнал. Воспользовавшись паузой, он достал телефон из кармана.
Мельников: Срочно в Федерацию! СРОЧНО!
Евгений вздохнул, понимая, что сейчас ему всё-таки прилетит за отказ от участия в чемпионате мира и особенно за то, что принял это решение, не предупредив ни Таню, ни Федерацию. Сообщение Арсения было достаточно сдержанным, но всё же заставляло напрячься. Радовало только то, что Мельников действительно никогда не доставал Громова без серьезных на то причин. То ли потому, что был хорошим специалистом в своём деле, то ли потому, что не хотел лишний раз пересекаться с Евгением.
Громов огляделся по сторонам, только сейчас осознавая, как далеко убежал от собственного дома. Возвращение за машиной отняло бы у него примерно полтора часа, а потому он принял решение поймать такси и добраться до Федерации на нём.
***
Евгений зашел в здание Федерации и стянул с головы промокший насквозь капюшон толстовки, надетой под куртку. Он быстро преодолел парадную лестницу, поднимаясь на третий этаж и обдумывая формулировку оправдания по поводу снятия с чемпионата мира. Так как в Федерации ещё не знали, что в следующем сезоне он не будет принимать участия, то могли бы и закрыть глаза, наивно полагая, что Женя всё наверстает. С другой стороны, Громов понимал, что пора бы уже сказать, что он уходит. Он — олимпийский чемпион. Он многократный чемпион мира и Европы. Он имеет огромную ценность для отечественного и мирового фигурного катания. Его уже можно отпустить на заслуженный покой.
Громов, в свойственной ему манере, без стука толкнул дверь кабинета Мельникова, ожидая как обычно услышать его нравоучительное ворчание по поводу того, что Женю в свое время не научили стучать. Однако этого не произошло. Арсений сразу же вскочил из-за стола. Весь сегодняшний день он был на нервах, и сейчас появилась возможность наконец выплеснуть всё, что он думает о случившемся.
— Явился! — воскликнул он, начиная нервно расхаживать по кабинету. — Какого хуя ты творишь? Что за ебаная Санта-Барбара? Почему вы с Таней не можете разобраться между собой? Зачем впутывать в это всех?!
— Не понимаю, о чем ты, — невинно пожал плечами Евгений, садясь за рабочий стол Арсения, заваленный бумагами, и не замечая ту, что лежала в самом центре. Громов понимал, что он действительно поступил не лучшим образом, но причем здесь была Таня, он искренне не догадывался.
— Ну да! Конечно, блять! — всплеснул руками Мельников, который своим поведением сейчас больше напоминал разгневанную жену, чем серьезного чиновника. — Сначала ты снимаешься с чемпионата в обход Федерации, а потом пропадаешь, никак не аргументируя это решение! Но мы же все тут, блять, простые смертные! Куда нам понять то, что творится в голове Бога фигурного катания!
Евгений криво усмехнулся.
— Мы решили это проглотить! Решили, что ты словил звезду и хочешь отдохнуть! Хуй с тобой! Отдыхай! — Арсений вновь всплеснул руками. — В следующем сезоне наверстаешь! И я решил позвонить Тане. Должна же быть хоть у одного из вас работающая голова на плечах! Но Таня тоже не отвечала, а затем, блять, меня вызывает Президент, и я вижу…
— Ты позвал меня сюда потому, что Таня не отвечала на твои звонки? — недовольно нахмурился Громов, положив ладони на подлокотники офисного стула и собираясь встать. — Ты больной?
Мельников на несколько секунд замолчал, смотря на Евгения с долей шока, который затем сменился сожалением.
— Ты что… Не в курсе? — тихо предположил он, округляя светло-голубые глаза.
— Ну, почему не в курсе! — ядовито отвечал Громов. — Я всегда догадывался, что у тебя не всё в порядке с головой.
Мельников с трудом сдержал себя в руках. Он понял, что Евгений не знал о том, что произошло. Не знал о том, что сделала Таня. Арсений подошел к своему рабочему месту и гневно указал на лист бумаги, лежавший по центру его стола, призывая Громова прочесть то, что было там написано. Евгений наклонил голову и подозрительно нахмурил брови, начиная вчитываться.
Президенту ФФККР
Кувшинину Петру Александровичу
Заявление
Я, Алексеева Татьяна Валерьевна, выступающая в спортивной паре с Громовым Евгением Алексеевичем, прошу считать нашу пару недействительной и сделать моим новым партнером Томилина Илью Николаевича с его согласия. В соответствии с п.5.1. «об одностороннем преждевременном расторжении действующего контракта между партнерами» обязуюсь в установленные сроки выплатить штраф двум пострадавшим сторонам — Федерации Фигурного Катания на Коньках России в лице действующего Президента Кувшинина П.А. и бывшему партнеру Громову Е.А.
С уважением,
Алексеева Т.В.
07.03.18.
========== Татьяна Алексеева ==========
Комментарий к Татьяна Алексеева