Мельников на мгновение замолчал, собираясь с мыслями. Он идет на риск. И толкает на него же своих подопечных. Но выхода у них нет.
— Я предлагаю добавить двойной аксель и выброс лутц-шпагат в четыре оборота.
— Я не прыгаю аксель, — первой несмело возмутилась Таня. — А выброс всегда делала через риттбергер и…
— Побеждать хочешь? — прервал её Мельников, требовательно посмотрев в глаза.
— Хочу, — выдохнула Таня.
— Тогда придется учить то, что я озвучил.
***
25 апреля, Москва. 13:30.
Таня сидела напротив Арсения в небольшом кафе возле ледового дворца. Обычно они обедали втроем, вместе с Ильей, но сегодня Таня решила сделать исключение. С каждым днем общество Мельникова становилось всё приятнее. В сложившихся обстоятельствах он был единственным человеком, на кого Таня могла действительно положиться. Однако планы Тани были приятно нарушены Ксенией, которая вернулась из отпуска. У неё было несколько часов в Москве до рейса в Санкт-Петербург, а потому, выяснив, где сейчас находится её подруга, одиночница сразу помчалась в названное Таней кафе. Вот только увиденное порядком шокировало видавшую многое Ксению. Тане с Арсением пришлось приложить некоторые усилия, чтобы прояснить ситуацию и попросить Ксюшу держать всё в секрете до отлета на сборы.
— А я уже было подумала, что вы друг к другу неровно дышите, — с облегчением вздохнула Ксения, которая всё ещё надеялась поесть салатиков на свадьбе Татьяны и Евгения.
— По-моему, всем очевидно, к кому я неровно дышу, — вздохнула Таня.
— К тому, кто недавно набил себе татуировку? — предположила Ксюша, лукаво улыбаясь и вспоминая свежую фотографию Жени из его инстаграма.
— Что? — не поняла Таня, а затем взяв ложку, поняла, что с нагрузками на мышцы рук пора немного остановиться.
— Громов сделал татуировку? — брови Арсения поползли вверх. — Кризис среднего возраста подобрался к нему раньше, чем ко мне? А мотоцикл он себе не приобрел?
— И что он себе набил? Корону на ягодице? — с напускным безразличием поинтересовалась Таня, бросая взгляд на загорелую и отдохнувшую подругу. На мгновение Алексеева поймала себя на мысли о том, что немного завидует.
Ксения недовольно нахмурилась, понимая, что явно не вписывается в этот клуб под названием «мы тут все завидуем Громову, но делаем вид, что нам глубоко плевать».
— Не знаю на счет ягодиц, — ворчливо начала Ксюша, выразительно посмотрев на Таню, — тебе в этом плане должно быть виднее. Но татуировку он сделал на груди, чуть ниже ключицы.
— А с рисунком Таня угадала? — продолжил Мельников, заметив, как слова Ксении заставили Таню смутиться.
— Нет, там олимпийские кольца, — натянуто улыбнулась Ксюша. Для неё Арсений всегда был непосредственным начальником, и сидеть с ним за одним столом было немного непривычно.
Таня ничего не ответила, делая вид, что ей совсем безразличен Громов и его новая татуировка. И действительно, какое ей вообще дело до человека, в чьей футболке она до сих пор спит каждую ночь? И не так важно, что футболку эту она захватила вместе со своими вещами совершенно случайно… В отличие от пиджака, в котором Таня тоже периодически проводила вечера, окутывая себя ароматом его хозяина и каждый раз по-детски радуясь, что он ещё не выветрился. Хотя и ощущался с каждым днем всё слабее…
— Он написал, — продолжила Ксения, — что это на память о самых незабываемых днях в его жизни.
Таня шумно и недовольно вздохнула.
— В память о «золоте», которое он взял, — уточнила она.
— Ну, взял-то он тогда не только «золото», — хитро улыбнулась Ксюша, однако вновь смутилась, поймав на себе взгляд Мельникова. Радовало лишь то, что на губах у Арсения тоже была улыбка.
Таня от такой фразы подруги поперхнулась, судорожно вспоминая о том, что не рассказывала Ксюше о том, что было между ней и Громовым.
— Что ты имеешь в виду? — уточнила побледневшая Таня.
— «Серебро» в командном турнире, — невинно пожала плечами Ксюша. — А ты о чем подумала?
***
26 апреля, 12:40.
Мельников дал Илье целый список упражнений, а затем сообщил, что они с Таней должны отъехать на пару часов. Алексеева пыталась выведать у своего тренера, куда именно он хочет её отвезти, но Арсений отчего-то молчал до последнего. Когда Мельников притормозил на очередном светофоре, Таня решила вновь попробовать его разговорить.
— Я рада, что ты взялся за нас, — улыбнулась она. — И очень тебе благодарна.
Татьяна нисколько не преувеличивала. Мельников, несмотря на отсутствие опыта, был хорошим тренером. Он дозировал и менял нагрузки, а также выбил Тане с Ильей ледовый дворец, неподалеку от которого был бассейн. Туда он отправлял своих подопечных каждый вечер, чтобы они снимали нагрузку с позвоночника. К тому же, Арсений постоянно совершенствовался. Он читал профессиональную литературу на тему физиологии и спорта. Однажды Таня увидела у него в руках книгу про физику в фигурном катании и с болью на душе вспомнила ту ночь, когда Женя читал её. Таня отметила, что многое отдала бы, чтобы вернуться в тот миг и смеяться вместе с любимым мужчиной.
— И мне нравится твой мягкий подход, — отметила Таня, окончательно смущая Арсения. За всё время самой страшной из уст нового тренера была угроза о том, что в случае плохой работы он пригласит себе в помощь Волченкову, которая закончила карьеру и теперь не знает, чем себя занять. Правда, Таню эта фраза скорее рассмешила, чем напугала. Однако с Ильей Мельников был строже. Он видел, что Таню не стоит подгонять, она и сама по себе очень мотивирована, а вот Томилин работал будто в полсилы, хотя данные его были неплохими.
— Громов много кричал? — предположил Арсений, наконец улыбнувшись.
— Не кричал, — покачала головой Таня. — Орал. Иногда матом.
— Такой подход мне не близок, — ответил Мельников, однако улыбка с его губ пропала. — Я пообещал себе в юности, что если когда-нибудь стану тренером, то никогда не буду повышать голос на своих учеников, и уж тем более не стану их бить.
Таня нахмурилась. Про рукоприкладство речи не было. Стало быть…
— Тебя… — Таня на мгновение умолкла, понимая, что такая тема может быть очень болезненной. — Бил тренер?
— Бывало, — вздохнул Арсений, заметно напрягаясь. Таня видела, как его скулы стали острее. И ей захотелось как-то дать ему понять, что он не одинок. Тане не хотелось, чтобы Мельников после такого откровения чувствовал себя плохо.
— Меня тоже били, — призналась Таня, посмотрев на лобовое стекло. Дожди в последнее время начинали обрушиваться на столицу всё меньше, но вот небо оставалось серым. Солнечная погода всё ещё была редкостью.
— Только не говори, что… — глаза Мельникова округлились, и он перевел взгляд на фигуристку.
— Нет, — засмеялась Таня, — это был не Громов, ты что.
Арсений с облегчением выдохнул, но всё же несмело поинтересовался, кто это был.
— Мой отец, — кивнула Таня, замечая, что Мельникову такое совсем не пришлось по душе. Впрочем, как не пришлось бы любому нормальному человеку. На несколько долгих минут между Таней и Арсением воцарилась напряженная тишина.
— Может, всё же расскажешь, куда мы едем? — решила сменить тему Таня.
— К Арине, — наконец сдался Арсений.
— К какой Арине? — не поняла фигуристка.
— К Арине Мельниковой, — уточнил он.
Татьяна нахмурилась. Это имя было ей знакомым. Она где-то его слышала. Ещё несколько секунд ей потребовалось, чтобы, наконец, вспомнить человека, которому оно принадлежало.
— Подожди, — качнула головой Таня, — это которая двукратная олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике?
— Ага, — с толикой недовольства вздохнул Мельников. — А ещё моя сестра.
Татьяна шокировано округлила глаза. Она вспомнила, как на последней летней олимпиаде следила за соревнованиями, но тогда она и предположить не могла, что эта девушка имеет родство с Арсением. В конце концов, их фамилия достаточно распространенная. Тане вдруг стало жаль Мельникова. Она полагала, что главным «триггером» Арсения, напоминавшим ему о том, чего он мог бы достичь, был Громов. Но, как оказалось, главной «занозой» был другой человек. И он был членом его семьи.