— Я не хочу, чтобы Куликов, — начал Евгений, — или кто-то другой, кто придет на его место, мог причинить тебе вред.
— Ты хочешь оградить меня от всех опасностей? — грустно улыбнулась Таня. — И не понимаешь, что сам толкнул меня туда, где я сейчас?
— Таня, — качнул головой Громов, и его глаза вновь покрылись хорошо заметной наледью, — я тебя в руки Ильи не толкал. Это твое решение.
— То есть ты не помнишь, почему именно я приняла это решение? — она сделала шаг к нему. Но Евгения это не пробрало. Он холодно, как-то совсем безжизненно смотрел на Таню, не давая никаких ответов. Не выдержав, Алексеева развернулась и, стараясь идти максимально не прихрамывая, вернулась на своё место.
***
20 мая, Москва.
Таня сидела без тренировок уже пятый день. Мельников, включив «тренерскую строгость» на абсолютный максимум, велел ей отдохнуть неделю. Он видел, что Таня работала на восстановительных сборах так, как некоторые спортсмены не работают даже на тренировочных сборах перед важными стартами. Арсений боялся, что Таня перегорит и к первым соревнованиям останется без сил. К тому же, щиколотку стоило действительно поберечь. Такой маленький «отпуск» Тани позволил Мельникову полностью сосредоточиться на Илье. А вот Алексееву такое совершенно не устраивало. Она не знала, куда себя деть, и считала уже практически часы до возвращения на лёд. Первые дни давались ей особенно тяжело, но вот последние три были распланированы, и это не могло не радовать. Сидеть в четырех стенах, имея возможность, а точнее, разрешение, только на посещение бассейна, крайне удручало.
Сегодня вечером к Тане приедет Ксения. Алексеева позвонила ей и в угрожающей манере напомнила о том, что её отстранение от тренировок — вина именно Исаевой, а потому она должна незамедлительно собрать вещи и приехать к ней на оставшиеся три дня. В качестве бонуса Таня упомянула и Диму, к которому отпустит Ксюшу на парочку часов. А если та будет хорошо себя вести, то и на всю ночь.
А пока Таня завтракала на небольшой, но уютной кухне съемной квартиры. Однако ранний прием пищи прервал звонок в дверь.
— Татьяна Валерьевна, доброе утро, — молодой курьер в смешной кепке протянул фигуристке журнал о её виде спорта, на который она была подписана.
Таня поблагодарила молодого человека, поставила подпись туда, где было нужно, а затем, закрыв за ним дверь, наконец положила журнал на стол и посмотрела на его обложку.
«Король без королевы: лучший фигурист мира о планах на сезон, расставании с Татьяной Алексеевой и уродливой изнанке элитарного вида спорта» — гласил заголовок. Но на него Таня внимание обратила лишь во вторую очередь. А в первую — на фотографию. Евгений стоял в ванной, будучи обнаженным по пояс. Одной рукой он обхватил край раковины, демонстрируя рельеф мышц, а другой держал свой конек, близко поднеся его к своему лицу, на которое была нанесена пена для бритья. Чуть подавшись к зеркалу, он изображал, что бреется лезвием конька.
Несколько минут Таня с изумлением смотрела на совершенную фигуру Громова, по-женски сокрушаясь о том, что это всё могло бы принадлежать ей, если бы на балу она ответила «да». Но это наваждение быстро сменилось злостью. Она принялась листать журнал, не смотря на черно-белую фотосессию Жени и пытаясь найти, что он ответил про их «расставание». И нашла.
— Итак, почему же распалась ваша пара с Татьяной Алексеевой? Вместе вам удалось скататься за короткое время, а также завоевать «золото» чемпионата Европы и Олимпийских игр. Вместе вы продемонстрировали настоящую борьбу в командных соревнованиях, в результате которой стали серебряными призерами.
— Я благодарен Татьяне за совместную, очень плодотворную и запоминающуюся работу. Она, как и я, получила большой и очень полезный опыт. Позднее Таня захотела продолжить свою карьеру без меня. Я это решение поддерживаю и уважаю.
***
19:30.
— «Поддерживаю и уважаю»? — Ксения, сидевшая рядом с Таней на диване в гостиной, громко возмущалась вслух, читая интервью Громова. — И это всё, что он сказал? Всё, что он сказал про тебя? Вот этот крохотный кусок?!
Таня многозначительно вздохнула, а затем устало кивнула.
— Вот козлина, — покачала головой Ксюша, а затем опустила глаза вниз, но больше не вчитывалась в интервью, а любовалась фотографиями.
— Так, хватит, — Таня убрала с её колен журнал, отложив его на столик. — Давай что-нибудь посмотрим.
— Ну-у, — протянула Ксюша, с ухмылкой посмотрев на подругу, включающую «МАТЧ», — у меня-то ты, допустим, журнал можешь забрать, а вот у остальных девушек, пускающих на него слюни — вряд ли.
— Ты уже давно не пускаешь на него слюни, — строго проговорила Таня, делая вид, что ей очень интересны прогнозы футбольных аналитиков относительно грядущего финала «Лиги чемпионов».
— Таня, это ведь Громов! — воскликнула Ксюша. — В него латентно влюблены все! И ты тоже! Смирись!
Алексеева уже набрала в легкие воздуха, чтобы автоматной очередью обрушить на подругу аргументы вроде «я не могу любить человека, который назвал меня никем», но была прервана рекламным роликом о предстоящем сезоне в фигурном катании. По телеэкрану сначала показали старые записи одиночных прокатов Евгения и Арсения, когда те были тощими юниорами, затем последовала быстрая нарезка кадров Громова с Таней. Всё это сопровождалось нарочито интригующими комментариями в духе: «Бывшие соперники вновь столкнутся в ледовом противостоянии, но в разных статусах…». Завершился ролик «постером» в центре которого была Таня, а по двум сторонам от неё — Мельников и Громов. Выглядело это не как афиша к спортивному соревнованию, а как трейлер к голливудскому блокбастеру.
— Это шедевр! — воскликнула Ксения, чуть ли не плача от смеха. Дрожащими руками она дотянулась до телефона.
— Звонишь попросить убрать этот позор? — предположила Таня, на губах которой не появилось даже тени улыбки.
— Звоню знакомому журналисту оттуда, — ответила Ксения, одним ухом слушая гудки, — хочу такой плакат себе на стену. Над кроватью повешу.
— Я завтра тогда его заберу из их студии, — мрачно ответила Таня, вспоминая, что у них с Арсением намечается большое интервью на этом спортивном канале.
***
22 мая, ледовый дворец «Вдохновение», 13:40.
Евгений с Алисой уже начинали размышлять над новыми программами. У Ольги Андреевны сегодня был юбилей, но несмотря на это женщина находилась на своем рабочем месте. Её ученики рано утром вручили ей путевку в санаторий на берегу Черного моря, заметив, как ухудшилось в последнее время состояние её здоровья в связи с возрастом и старыми спортивными травмами. Несколько долгих минут тренер как могла пыталась отказаться от подарка — вылетать нужно было уже завтра, а она совсем не была к такому готова. Но Ольга Андреевна знала, что Женя и Алиса вполне могут две недели провести без неё, а потому в итоге согласилась, но поставила условие, что сегодня они будут работать допоздна, а перерыв на обед будет сокращен в два раза. По этой причине Калининой и Громову пришлось обедать в столовой ледового дворца, а не ехать в какое-нибудь кафе.
— Есть идеи по музыке для короткой? — поинтересовался Евгений у Алисы, открывая ей дверь в большую столовую, за столами которой рассредоточились и совсем юные фигуристы, и представители тренерского штаба.
— Точно не лирика! — сразу же предупредила Алиса. Арсений и так злился на их ежедневный физический контакт с Громовым, а если им придется ещё и изображать любовь под грустную музыку, то очередной ссоры будет не избежать.
— Хочется чего-то резкого, — задумчиво произнес Евгений, вставая в очередь. — Может, что-нибудь из «Depeche Mode»?
— Ага, — усмехнулась Алиса, расстегивая олимпийку в цветах национального флага, — песню «Personal Jesus».
— Неплохо, — отметил Громов, — я просто выйду в центр льда и…
— Начнешь ритмично покачивать бедрами, освобождая себя от одежды?
— А ты тогда что будешь делать? — улыбнулся Евгений, поставив на свой поднос стакан сока.
— Я буду её собирать и сразу же продавать женщинам из числа судейской комиссии, — засмеялась Алиса. — И баллы заработаем, и деньги.