— Понял, не дурак, — кивнул Мельников, изо всех сил сдерживая улыбку. — Он звонил мне, Таня. За последние восемь дней он звонил мне каждое утро.
— Что? — язвительно начала она, посмотрев на мгновение в центр катка, где раскатывался Илья. — Томно дышит в трубку и зовет на свидания?
— Томно дышит в трубку, — вздохнул Арсений, — и просит запретить тебе четверной выброс.
— Просит? — брови Тани подпрыгнули вверх. Громов не умел этого делать. Он умел лишь требовать.
— Ну-у, — протянул Мельников. — Если фразу «я тебя убью, если с ней что-то случится» можно считать просьбой, то да…
Таня кивнула, подтверждая свою догадку, а затем сделала толчок коньком, уезжая к Илье.
***
4 октября, 19:50.
Вылетать на американский этап гран-при Тане с Ильей предстояло через двадцать дней, а четверной выброс, за который так билась Таня, до сих пор ни разу ей не удался. Мельников смотрел на её попытки с сочувствием в глазах, понимая, что каждое падение с двухметровой высоты причиняет всё большую боль, и новые синяки появлялись поверх старых, ещё не исчезнувших с её кожи. Пару дней назад Арсений попытался заставить Таню прекратить эти муки. Ей блестяще удавался тройной, так зачем истязать себя? Лучше идеально сделать три оборота, которые засчитают и даже удостоят надбавок, чем погнаться за призрачными четырьмя. В лучшем случае ей ничего не засчитают, а в худшем ещё и снимут ранее заработанные баллы.
Однако до Тани его слова не доходили. В последнее время она превратилась в капризную девчонку, которая сразу же начинала впадать в истерику, если что-то шло против её желаний. И когда она снова открыла рот, начиная спорить с тренером, он просто махнул рукой, позволяя продолжать эти пытки. Пытки, которые наносили ей серьезные увечья в физическом плане, а Илье — в моральном.
— Сеня?
Мельников, выходя в холл ледового дворца после вечерней тренировки, удрученно вздохнул, обернувшись на женский голос, позвавший его. Но он совсем не ожидал увидеть Ольгу Андреевну. Она великий тренер и работает на другом катке. Должно было случиться что-то серьезное, чтобы она нашла время и повод приехать на другой конец города.
— Здравствуйте, — подавив удивление, произнес Мельников, подходя к женщине, которая была его первым тренером. К женщине, которая подарила ему мир льда.
— Привет, — тепло улыбнулась она, а затем приподняла руку, заботливо поправив бывшему ученику воротник его серого плаща. — Нам нужно поговорить. Это касается Алисы.
В глазах Мельникова на мгновение сверкнуло волнение, но он сразу же постарался его скрыть. Об их отношениях не знал никто, кроме Тани.
— Я никак с ней не связан, — с напускной строгостью ответил Арсений. — Вам лучше обсудить это с её партнером.
Ольга Андреевна улыбнулась, сдерживая смех. У неё не было мужа, не было детей. Всё, что у неё есть в шестьдесят лет — огромное количество медалей, на пути к которым она отвергала всех мужчин, и ученики, некоторые из которых стали очень дороги сердцу и заменили собственных детей, создавая гревшую душу иллюзию того, что она ещё кому-то нужна.
— Сеня, — тепло произнесла она, — ты ведь теперь тренер, мой коллега. А хороший тренер это всегда хороший психолог. Не пытайся меня обмануть, я рассекретила вас с Алисой ещё в Ванкувере.
Мельников приоткрыл губы, намереваясь возразить.
— Но надо признать, — Ольга Андреевна поспешила не дать ему вставить глупых оправданий, — что держались вы хорошо. Никто, кроме меня до сих пор не знает?
— Только Таня, — выдохнул Арсений, понимая, что его, а точнее, их с Алисой, действительно полностью рассекретили. Но были в этом и плюсы. Теперь можно было узнать причину, по которой к нему пришел его первый тренер. — С ней что-то случилось?
— Давай присядем… — Ольга Андреевна осмотрела опустевший с наступлением вечера холл ледового дворца и нашла взглядом небольшой диванчик возле кофейного автомата.
========== Язык, которым мы владеем в совершенстве ==========
4 октября, 20:20.
Ольга Андреевна и Арсений подошли к небольшому диванчику в холле ледового дворца, и, как только они опустились на него, Мельников нетерпеливо посмотрел на своего тренера, ожидая рассказа.
— Алису нужно забирать из спорта, — без прелюдий озвучила свою мысль Ольга Андреевна, даже не догадываясь о том, как сильно ударила этим по больной мозоли Арсения. — Я не знаю, пытался ты это сделать или нет, но…
— Почему? — для Мельникова причины его желания забрать Алису из фигурного катания были продиктованы любовью и ревностью, а вот того, чем руководствовалась Ольга Андреевна, он не знал.
Вместо ответа она лишь тяжело вздохнула и достала из сумки какие-то медицинские документы.
— Ну, коллега, — улыбнулась она, положив две папки на колени Арсения, — что скажете?
Мельников открыл первую подборку документов, в числе которых были медицинские анализы и, что ещё важнее, спортивные показатели вроде силы и выносливости. Однако, пробежавшись по цифрам, Арсений сразу понял, что эти совершенные, даже слишком идеальные и завышенные показатели принадлежат мужчине. Он поднялся глазами вверх и убедился в своей правоте. Надпись вверху гласила «Данные профильного спортивного медицинского обследования Громова Е.А. (09.04.1989) от 1.10.18. Конфиденциально.»
Ольга Андреевна с едва уловимой улыбкой смотрела на Арсения, ожидая от него какого-то комментария, но в голове молодого тренера не было ничего кроме вопроса «он вообще человек?», потому как иметь такую силу и выносливость в без году тридцать — невероятно. Во многих показателях ему могли позавидовать даже юниоры. И это рождало в голове Мельникова новый вопрос о том, кому и когда Евгений продал душу. Потому что даже компетенции дьявола на такое не факт, что хватило бы. И даже то, что у Громова было диагностировано «спортивное сердце», являющееся относительно новым понятием для отечественной спортивной медицины, нисколько не делало его слабее.
— И что вы хотите мне этим сказать? — разозлился Арсений. Громов с самого детства был занозой для него. Пару месяцев назад к нему и вовсе убежала его любимая женщина, а теперь Ольга Андреевна решила над ним поглумиться, лишний раз напомнив о том, какой он весь из себя совершенный?
— Не заводись, — поспешила успокоить она, а затем положила на его колени другую папку. Ту, где были свежие показатели Алисы. И вот теперь Арсений понял причину беспокойства Ольги Андреевны. Калинина проседала почти по всем чисто спортивным показателям. Её организм, с трудом оправившийся после автомобильной аварии, не смог адаптироваться к нагрузкам, которые раньше были привычными.
— Для Жени его идеальная форма — константа, — пояснила тренер, — а та форма, которая сейчас позволяет Алисе кататься с ним — лишь временное явление, которое очень быстро пойдет на спад…
— Я понимаю, — тихо проговорил Арсений, вглядываясь в цифры.
— Она уже сейчас разваливается, Сеня, — вздохнула Ольга Андреевна, но, поймав на себе встревоженный взгляд бывшего ученика, сразу же поспешила дополнить свою фразу. — Нет, она, конечно, выступит на «Америке», она умеет собираться и вытаскивать программу буквально на зубах, но потом…
— Она не говорила, что всё так… — Мельников порывался использовать нецензурный эквивалент слова «плохо», но поджал губы, понимая, что нужно сдержаться. Однако Алиса действительно не рассказывала о том, что её дела на льду в последнее время не самые радужные. Впрочем, они негласно решили вообще не поднимать тему льда. Ни того, на котором тренировалась Калинина с Громовым, ни того, у борта которого стоял Арсений. Они оба демонстративно опускали это тему, понимая, что ничего хорошего это не принесет. Но ничего хорошего не принесло в итоге именно умалчивание и откладывание в пресловутый «долгий ящик».