— Сеня, — ласково начала Ольга Андреевна, замечая, что он начал злиться, — из вас четверых ты самый мудрый. Поэтому я пришла к тебе.
— С чего такой вывод? — не слишком корректно поинтересовался Мельников, в голове которого крутилась лишь одна мысль. О том, что Алиса планомерно скрывала от него свои неудачи на льду и свою падающую динамику.
— Как минимум, с того, что ты самый старший, — улыбнулась она, пытаясь пошутить, но снова задела за больное.
— Возраст не является показателем мудрости, — качнул головой Мельников.
— Но в твоем случае это так, — кивнула Ольга Андреевна. — Ты ведь уже работаешь тренером, а это тоже показатель зрелости. Тем более ты взялся за сложную пару, к которой приковано большое внимание. На тебе огромная ответственность.
— Я рад, что пошел на это, — вздохнул Арсений, чувствуя, как злость на Алису сменилась каким-то облегчением. Он ни с кем не обсуждал свою тренерскую работу, ему не с кем было посоветоваться. Да, с Таней и Ильей он строил из себя важного и опытного, но понимал, что они оба знают о том, что являются его первыми и, в некотором роде, экспериментальными учениками. — Изначально я хотел быть чисто номинальным тренером. Просто по бумагам. Чтобы Таню и Илью пустили на сборы и соревнования, а потом понял, что нужна не только моя фамилия напротив должности, но и я сам…
— Ты им действительно нужен, — кивнула Ольга Андреевна, внимательно и с мягкой улыбкой смотря на бывшего ученика. Арсению в этом смысле она могла лишь позавидовать. Своим главным ученикам — Алисе с Женей — она уже давно не нужна. Они взрослые, состоявшиеся спортсмены, имевшие на всё свое собственное видение. Ольга Андреевна на данном этапе была скорее талисманом. Человеком, который был с ними весь их профессиональный путь. Человеком, который просто должен быть рядом.
— Я рад, что могу помочь им и реализоваться сам в новой для себя роли. Я стараюсь концентрироваться только на этом и…
— Поговори с Алисой, — перебила его Ольга Андреевна, смекнув, что Мельников начал пытаться максимально далеко уйти от той темы, ради которой она сюда приехала.
— В таком случае я и из спорта её не заберу, и потеряю как девушку, — вздохнул Арсений, прекрасно зная характер Алисы. Если взялась за что-то, особенно в плане спорта, то непременно выполнит, каких бы усилий это ей бы ни стоило. К тому же, она умалчивала о своих проблемах. Значит, не хотела, чтобы Мельников знал. Чтобы они снова разругались.
— Вы все повторяете мои ошибки, — покачала головой Ольга Андреевна. В свое время она любила лёд и себя в спорте намного больше, чем людей, любивших её. Но с годами потеряла всё. И людей, которым была дорога, и лёд. И только некоторые из её учеников держали её на плаву, напоминая, что жизнь прошла не зря, и она что-то оставила после себя.
— Эти ошибки — следствие её же выбора, — кивнул Мельников, понимая, что этот разговор необходимо закончить. Как минимум потому, что через час он должен быть дома. Через час туда приедет Алиса. — Ольга Андреевна, вас подвезти?..
***
21 октября, ледовый дворец, 15:00.
Алиса выполняла вращение «волчок», а Евгений пристально наблюдал за ней, стоя у борта и недовольно нахмурив брови. Чем ближе были соревнования, тем хуже становилась техника Алисы. Она совершенно не могла сосредоточиться. И проявлялось это во всех элементах. Каждая новая тренировка давалась Громову с большим трудом, потому что сдерживать порывы нецензурной брани по отношению к партнерше становилось всё тяжелее.
Евгений раздраженно вздохнул, когда Алиса упала на ягодицы, а затем зажмурилась и приложила ладони к голове, пытаясь прийти в себя. Когда юные фигуристы только начинают разучивать вращения и испытывать серьезные перегрузки, их долгое время тошнит, но со временем организм адаптируется к таким специфическим нагрузкам. И Громов знал, что Алиса — партнерша очень высокого уровня. Такие ошибки для неё несвойственны.
— Да что с тобой происходит? — всё-таки не сдержался Евгений, подавая Алисе руку и помогая встать.
— Н-не знаю, — она попыталась подняться, но затем отпустила ладонь Жени, оставаясь на льду. Перед глазами всё продолжало крутиться и плыть так, будто она всё ещё находилась во вращении. — Мне плохо…
— Позвонить Антону? — злость в глазах Громова сменилась тревогой, и он сразу же направился к выходу со льда, чтобы взять в руки телефон и набрать врача сборной.
— Не надо, — Алиса с трудом поднялась на ноги и одернула вниз светлую водолазку. — Уже отпускает. Это просто последствия аварии…
Несколько минут Евгений молчал, обдумывая услышанное. Кажется, только в этот момент он понял, через что прошла Алиса и как сильно ей приходится бороться с собственным телом, чтобы оставаться на льду с ним.
— Ну, либо женские дни, — пожала плечами Алиса, улыбаясь и желая как-то разрядить обстановку.
— Что? — грустно ухмыльнулся Евгений. — Первый раз за десять лет?
— Или, может, отравление? — озвучила следующую догадку Алиса, а затем залилась смехом. На ничего не понимающий взгляд Громова ей пришлось всё же ответить.
— Вспомнила наш первый чемпионат Европы среди юниоров, — кивнула она, горящими зелеными глазами смотря на Евгения, ожидая, пока он поймет о чем речь, — десять лет назад, Будапешт. Помнишь?
Губы Громова дрогнули, растягиваясь в улыбке. Он хорошо помнил тот день. Их первый международный старт, на котором они были в фаворитах. Но на экскурсии, прошедшей за день до их проката, Алиса с Женей съели что-то не то, желая познакомиться с венгерской кухней. Серьезные симптомы помогли снять таблетки и инъекции, но на лёд они выходили тогда с одинаково позеленевшими лицами, жестокими рвотными позывами и адским головокружением, превращавшим даже простую дорожку шагов в аттракцион «попробуй не упади». Собрав все силы, они, розовощекие юниоры, смогли тогда завоевать свое первое «золото» на международных стартах.
Алиса счастливо улыбнулась, понимая по глазам Жени, что он всё помнит. Помнит каждый виток их головокружительной во всех смыслах карьеры. И эти совместные воспоминания подарили им отличное настроение. Ольга Андреевна, подойдя к борту, с удивлением обнаружила, как они принялись за тренировки будто с новым дыханием, оставив все свои размолвки. В перерывах между прогонами и оттачиванием отдельных элементов они даже смеялись и вспоминали какие-то старые шутки.
***
24 октября, рейс Москва-Нью-Йорк. 10:20.
Таня устало развязала шнурки ботинок, и, освободив ступни, согнула ноги в коленях, притянув их к себе и радуясь, что комфортабельные кресла «Аэрофлота» позволяют это сделать.
— Ты когда-нибудь бывала в Америке? — поинтересовался у неё сидевший рядом Арсений.
В ответ Таня лишь отрицательно качнула головой. Илья сидел где-то неподалеку, пожелав провести девять часов перелета на другой континент с российской одиночницей, которая отчаянно строила ему глазки. Томилин долго это игнорировал, предпочитая пытаться ухаживать за Таней, но, как только получил четко сформулированный, хотя и мягкий отказ, понял, что терять уже нечего и быстро сменил направление для распространения своих «флюидов». Ксюша, то ли к счастью для Тани, то ли нет, на этап гран-при поедет во Францию, а не в Соединенные Штаты. Но сейчас Таня ощутила, что скучает по своей подруге, и что им пора бы уже помириться. Вчера Ксюша прислала ей сообщение с угрозой о том, что проголосует за них с Женей в номинации «спортсмен года» по версии журнала «ДжиКью». Меньше всего Тане хотелось бы позировать фотографам на ковровой дорожке, стоя в шикарном вечернем платье под руку с Громовым, а потому пришлось написать, что, как только она вернется из Америки, они обязательно встретятся и поговорят.
— Сегодня вечером будет тренировка, — напомнил Арсений, — справитесь без меня? Я хочу прогуляться по книжным магазинам. Лэйк-Плэсид это, конечно, не Нью-Йорк, где можно найти что угодно, но вдруг мне повезет и я таки найду хорошие научные труды по фигурному катанию…