Евгений крепко обнял её со спины, укутывая своей теплой курткой и прижимая к себе. Он прикрыл глаза, уткнувшись носом в её волосы. Они стояли так ещё долгое время, наслаждаясь близостью друг с другом и уединением среди природы. Среди потрясающе красивого мира, который не ограничивается ледовыми аренами. Мира, который принадлежал им двоим. И мира их собственного, который они только-только начинали осознанно создавать. Мира, в котором есть только они.
***
— Расскажи о ней, — несмело попросила Таня, лежа в объятиях Жени на большом диване в уютной гостиной, слушая размеренный треск огня в камине. — Какая она была?
Предыдущие два часа они говорили обо всём на свете. О любимых местах, о предпочтениях в еде, о забавных моментах из жизни. Таня чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Евгению действительно удалось устроить волшебные выходные. Уютный деревянный домик, в котором было подготовлено всё для хорошего отдыха, начиная от поленьев для растопки камина до продуктов. Правда, пару раз им всё же пришлось съездить в ближайший колоритный магазинчик и пообщаться с немногочисленными, но приветливыми местными жителями. И они оба остались в восторге от этой поездки. Открывать мир, пусть и в таких мелочах, как поиск магазина в дикой местности, — отличное приключение.
— Она была самым светлым человеком в моей жизни, — тихо ответил Евгений, без уточнения понимая, о ком идет речь. — А потом появилась ты.
Таня грустно улыбнулась, ощутив, как Женя сильнее обнял её, будто боялся, что и она может оставить его.
— Ты с самого первого дня выводила меня из равновесия, — улыбнулся он, смотря на огонь и вспоминая начало их совместной карьеры. — Будто ты пришла специально, чтобы вернуть меня из того состояния, в которое я сам себя загнал.
— У меня получилось, — довольно подметила Таня, поглаживая кончиками пальцев большую ладонь Жени с выступающим рисунком вен.
— Расскажи про дедушку, — несмело попросил Евгений, поцеловав любимую в макушку. — Ты как-то обмолвилась…
Таня переплела их пальцы, находя в этом успокоение и силы, чтобы рассказать о том, о чем даже вспоминать было больно.
— У моего отца были проблемы с алкоголем, — начала она, — и мой дедушка забрал меня от родителей. Я жила с ним. И с бабушкой. Очень долгое время. Мы были с ним настоящими друзьями. Всё делали вместе. Ходили в магазин, ставили дома палатку, изображая, что идем в поход… Он водил меня на тренировки, не пропускал ни одного выступления. Он держал меня… Вот так… — Таня сложила свои ладони вместе, так, будто зачерпнула в них воду. — Как самое дорогое, что было в его жизни…
Евгений тяжело вздохнул, а затем крепко сжал Таню, безмолвно давая понять, что он готов и будет держать её так же всю их жизнь.
— С ним я не знала никаких бед, никакой боли, — продолжила она, — за исключением, конечно, боли от фигурного катания.
— А потом?
— Рак.
Короткое слово. Три буквы. И целый океан боли, из которого Таня, конечно, вынырнула, но каких это стоило усилий… И через что пришлось пройти… Евгений приоткрыл губы, собираясь сказать что-то вроде «мне жаль», но решил промолчать. Он знал, что эти слова не способны унять боль. Поэтому он лишь крепче обнял её, показывая, что он здесь. Рядом. И так отныне будет всегда.
— Знаешь, я всегда была как за каменной стеной с ним… — тихо произнесла Таня, смотря пустым взглядом на окно, за которым моросил мелкий дождь. Но она перестала что-либо видеть. Она видела свои воспоминания. Видела квартиру бабушки и дедушки. Узкий коридор, ведущий в их комнату. И последний день его жизни…
— Он казался мне самым сильным и мудрым мужчиной на свете, — прошептала Таня, ощутив горячую слезу, сорвавшуюся с ресниц. — И я не верила, что он может умереть. Кто угодно, но не он… А бабушка…
Таня не смогла сделать вдох. Воспоминания, которые она так старалась спрятать как можно глубже, выползали наружу, холодными пальцами обхватывая её тонкую шею и лишая возможности спокойно дышать и говорить.
— Она была врачом, Женя, — дрожащими губами произнесла Таня, зажмурившись. — Она…
Громов закрыл глаза, а затем крепко прижал к себе Таню, успокаивающе поглаживая по спине. Она уткнулась ему в шею, обжигая её горячими слезами.
— Она знала, чем всё закончится… — выдохнул за неё Евгений, даже боясь представить, каково это — понимать, что это — конец. Конец жизни любимого человека, который сулил конец и твоей собственной жизни.
— Я видела, как он умирал… — прошептала Таня, сминая от ужаса свитер Жени, — я видела…
— Тшшш… — выдохнул он, успокаивающе поглаживая её и желая забрать эту боль у любимой женщины. Она была слишком маленькой. Слишком хрупкой для такого. Увидев её впервые, он был уверен, что они совершенно разные. Что она обыкновенная слабая девчонка, не способная толком ни на что. Сейчас же он понимал, что Таня под стать ему. Она красивая, сильная и смелая молодая женщина. И они, оказалось, похожи так во многом…
— Я слышала, как кричала бабушка, — простонала от слёз Таня, сильнее утыкаясь в шею Громова, желая спрятаться от этих воспоминаний, но всё было бесполезно. Она всё ещё была там. В далеком летнем вечере, забравшем её любимого человека.
Евгений поцеловал её в лоб, на миг зажмуриваясь. Быть свидетелем смерти любимого человека и не иметь возможности никак помочь ему — настоящая кара. Чаще всего совершенно незаслуженная и травмирующая на всю оставшуюся жизнь.
— Как она сейчас? — тихо поинтересовался он.
Таня начала плакать ещё сильнее, и Евгений понял всё без её ответа. Бабушки Тани тоже не было в живых.
— Она не смогла без него… — шмыгая носом, пояснила Таня. И некоторое время назад Громов мог бы удивиться такой истории, но сейчас отчетливо понимал, что может пережить и вытерпеть многое, но только не… Нет. Об этом даже думать слишком страшно. Даже всесильному Евгению Громову.
— И весь мир после его смерти… Рухнул, — продолжила Таня. — Без его заботы и опеки я была вынуждена повзрослеть. Меня забрали родители. Отец продолжал выпивать и…
— Таня? — с тревогой спросил Евгений, когда она резко замолчала, и её тело задрожало, будто она промерзла до самых костей. Но это был не холод. Это был страх.
— Малышка, я здесь, — прошептал он, судорожно целуя её лоб, желая вернуть к реальности. — У тебя есть я. Со мной ты чувствуешь себя в безопасности?
Таня отстранилась от груди Жени, заплаканными красными глазами посмотрев на него и заставляя напрячься. Он боялся, что может пугать её, что при всей своей силе рядом с ним она может чувствовать себя уязвимой.
— С тобой я понимаю, что есть лишь один человек, который способен причинить мне боль… — грустно улыбнулась она.
— Я? — хрипло уточнил Евгений. И получил в ответ от Тани безмолвный и смущенный кивок головой.
— Никому другому ты не позволишь мне навредить, — улыбнулась Таня, — только и сам, пожалуйста, больше не…
Громов не дал ей договорить, увлекая в нежный и трепетный поцелуй. И это было красноречивее любых слов.
***
9 декабря.
— Готова смотреть на это вечно, — улыбнулась Таня, выходя на крыльцо дома в одном свитере Жени, который был для неё слишком большим, но от того не менее уютным, теплым и удобным.
Сегодня был их последний день в Белла-Куле. И сегодня же был день рождения Тани. Евгений встал с первыми лучами солнца, чтобы наколоть дров для камина, так как всё, что было заготовлено заранее, уже закончилось. Но Таня проснулась почти сразу, как только он покинул постель. Неделя совместной жизни, проведенная в окружении гор, леса и залива, пролетела как один миг. Бесконечно счастливый. Казалось, что они могут прожить вот так всю свою жизнь. Вдали от всего остального мира. Только вдвоем.