Включилась музыка. Евгений, Арсений, а также Алиса, стоявшая между ними, снова синхронно переставали дышать.
Сложный заход на сложнейший прыжок. Аксель. Один оборот. Второй. Чисто! Татьяна и Илья выполнили параллельный прыжок безукоризненно. Не идеально синхронно, но чисто.
Круговерть элементов. Громов всё глубже уходил в себя, понимая, что проще выполнять всё это самому, чем видеть Таню и с замиранием сердца следить за ней.
Они заходили на финальную и самую эффектную поддержку — обратное лассо, максимального, пятого уровня сложности. Секунда и Таня взмывает в воздух на высоту двух с половиной метров. Красивая, утонченная Таня в светлом платье, нежная юбка которого развевалась на ветру. Все зрители видели в этом одно сплошное удовольствие. Одну сплошную красоту. Громов видел нескончаемую опасность. С облегчением он выдохнет лишь когда она выйдет со льда и вернется в его руки.
Даже с этой высоты, с этого расстояния Таня видела Громова. Его сложно было не заметить. Красивый. Высокий. Сосредоточенный. И только её мужчина. Она вдохновенно улыбнулась, оставаясь на одной руке, а вторую поднимая вверх. Весь её вес сейчас был лишь в одной руке Ильи. Таня хотела свободной ладонью послать Жене воздушный поцелуй, чтобы хоть немного его расслабить, но увидела его глаза. Полные ужаса. Он раньше неё самой понял, что Илья потерял контроль над поддержкой. Таня полетела вниз головой быстрее, чем смогла это осознать. И последнее, что она видела — любимые серо-голубые глаза, полные ужаса.
Резкий и тяжелый удар головой об лёд. Таня не успела почувствовать боли. Но услышала звук. С которым её голова встретилась с твердой ледяной поверхностью. А затем… Абсолютная тишина. Мрак. Холод.
========== «Люблю», «спасибо» и «прощай» ==========
Комментарий к «Люблю», «спасибо» и «прощай»
Перед тем как перейти к плохому, хочу поблагодарить Dev1nette за прекрасный коллаж))
https://pp.userapi.com/c851028/v851028831/57eb6/reIQu3d-DgY.jpg
Когда Таня падала на лёд, с губ Громова сорвался глубокий, гортанный полустон-полукрик. Через секунду она уже ударилась головой, и её хрупкое, маленькое тело безжизненно обмякло, оставаясь неподвижным на белоснежной поверхности, холода от которой Таня больше не ощущала. Это повергло в секундное замешательство всех, кто находился на стадионе. Воцарилась ужасающая, звенящая тишина. Илья, остановившись рядом с бездыханной партнершей, замер в ужасе, отказываясь верить в произошедшее. Люди на трибунах поднялись со своих мест. Евгений бросился к борту, но в голове у него была абсолютная пустота. Абсолютный шок. Он просто видел любимую женщину, в которой нашел смысл своего существования, но видел её без сознания. Без дыхания. Без жизни.
— Нет! — закричала Алиса, хватая Громова за руку, пытаясь помешать ему броситься на лёд. — Нельзя!
Ей было страшно, она ничего не понимала и хотела сорваться в слёзы и истерику, но хорошо помнила, что до прихода бригады врачей человека, получившего такие повреждения, лучше не трогать. А Громов своими медвежьими лапами мог лишь навредить. Но соотношение сил Алисы и Евгения даже в спокойном состоянии последнего было совершенно не равным. А сейчас, в состоянии аффекта, Громов свою огромную силу и вовсе не контролировал. А потому вырваться из рук Алисы не составило труда. Он вмиг перемахнул через борт, оказываясь на льду, а затем побежал к Тане, лежавшей лицом вниз.
Калинина попыталась перепрыгнуть через борт, но для неё он был слишком высоким. Ей пришлось побежать вдоль в поисках дверцы. Во время этого она истошно закричала, позвав на помощь Арсения, который, как выяснилось в свете последних событий, был единственным человеком, способным дать Громову хоть какой-то отпор. Но Мельников, а вместе с ним и врач сборной, Антон, уже были на льду и пытались не дать Евгению совершить непоправимое.
Громов упал на колени рядом с Таней. Белое платье. Мертвенно бледная кожа. Белоснежный лёд. Его девочка. Маленькая и бездыханная.
— Таня? — его голос дрогнул, а большая ладонь зависла в миллиметре от её обнаженного плеча, покрытого маленькими веснушками. Веснушками, которые он ещё вчера осыпал поцелуями перед сном. Где-то в глубине сознания он понимал, что глупо звать её по имени, но сознание отключилось, оставляя здесь и сейчас не разумного Евгения Громова, а маленького мальчика Женю, который однажды уже терял самое дорогое, что у него было.
— Плюша… — снова позвал он, несмело коснувшись ладонью холодного хрупкого плеча. Но, вопреки прозвищу, Таня сейчас выглядела не как что-то мягкое и милое, а как изящная, но разбитая фарфоровая кукла. Евгений, поддаваясь бессознательному и неправильному желанию, повернул её набок, отказываясь верить в произошедшее. Таня в порядке! Она вот-вот откроет глаза!..
Но Таня была без сознания, а из её уха сочилась кровь, капая на лёд. Глаза Громова округлились от ужаса, липкими пальцами схватившего его за горло. Только не она! Кто угодно, но не его Таня…
— Нельзя! — налетел на него Антон, пытаясь хоть как-то отстранить Евгения от Тани, но всё было тщетно. Громову ничего не стоило стряхнуть с себя тощего спортивного врача, откинув его на лёд. Антон упал на спину, но подняться ему помогла Алиса, забежавшая на ледовую площадку следом за мужем, который сразу же отправился к Громову. Через секунду на лёд переступила и бригада врачей, обступившая Татьяну.
Мельников на пару с Антоном и Алисой с трудом увели Громова на пару шагов от врачей, чтобы тот не мешал их работе.
— Всё будет хорошо, Женя, всё будет хорошо, — шептала ему Алиса, стоя спиной к Тане и смотря на Громова, которого с двух сторон держали за руки Антон и Арсений. Но Громов не слышал. Ничего. Вся душа, все мысли, вся боль — там. Где-то на льду, за спинами врачей. Он мог сделать что угодно. Мог вытерпеть огромную физическую нагрузку. Мог выполнять то, что не мог никто другой. Но сейчас, в самый важный момент, оказался абсолютно бессилен.
К бригаде врачей на негнущихся ногах подъехал бледный от ужаса Илья. Он склонился над ними, пытаясь увидеть хоть что-то. В этот момент взгляд Громова зацепился за него. За человека, поставившего под угрозу их с Таней «долго и счастливо». За человека, причинившего его Тане боль. За человека, который, возможно, лишил её жизни. Страх и ужас в глазах Громова сменились ненавистью. Глаза его вмиг потеряли хоть что-то, отдаленно имеющее общее с осознанным и человеческим. Это абсолютно животная ярость и желание убить. Уничтожить. Громов резко подался вперед, мгновенно вырываясь из рук Арсения и Антона. Он толкнул в плечо Алису, небрежно убирая её с дороги, а затем направился к Илье. Буквально секунда и его ладонь оказалась на шее Томилина. Он отвел его на пару шагов от врачей, а затем швырнул в лёд. Как только Илья упал, Громов принялся добивать его.
И пока бригада людей в белых халатах напряженно кричали Евгению на английском, чтобы он остановился, и звали службу безопасности, Арсений пытался оттащить Громова от Ильи, который не сопротивлялся ударам. Томилин был в шоке не меньшем, чем сам Евгений. Но если Громов был готов убивать от ярости, то Илья был готов быть убитым. Он не уворачивался от ударов. И когда тяжелый кулак Громова в очередной раз прилетел в район уже кровоточившего носа, Арсению наконец удалось оторвать Евгения от своего подопечного и поднять его на ноги.
— Успокойся! — рычал он ему на ухо, прикладывая титанические усилия, сдерживая Громова. — Женя! Остановись!
— Женя, пожалуйста! — Алиса подбежала к нему, приподнимаясь на носки и обхватив ладонями его лицо, опуская его на себя и надеясь вдохнуть в Громова хоть немного здравого смысла.
Но Евгений резко мотнул головой, сбрасывая с себя ладони Алисы, а затем снова порываясь вперед, чтобы вырваться из рук Арсения и закончить начатое.
— Уведи его! — прокричал Мельников Алисе, напряженно дыша и сильнее сжимая за спиной руки Евгения.