— Всё, Таня, — обратилась к ней Ксения, взглянув на очаровательную фотографию в рамке над диваном в гостиной, на которой Алексеева и Громов стояли на олимпийском пьедестале с золотыми медалями и мечтательными взглядами, направленными вверх. — Пора подниматься наверх и надевать платье! У нас ещё столько дел! Прическа и макияж сами себя не сделают!
— А я не должна пойти на улицу и помочь Жене? — нахмурилась она, выглянув в окно, за которым, в зимнем саду, сновали люди, расставляя белоснежные скамейки вдоль дорожки к арке, у которой её будет ждать бывший партнер и будущий муж.
— Нет, он взял на себя всю организацию, — отмахнулась Ксюша.
— И он не даст мне ничего сделать?
— Разумеется, не даст! Это же Громов!
***
Евгений стоял у арки в черном костюме, волнительно вздыхая. Этот февральский зимний день на удивление не был таким холодным, как несколько предыдущих. Впрочем, холод — естественная среда обитания как для будущих супругов, так и для их гостей, большинство из которых — представители фигурного катания. И Громов с Татьяной прозябали в нём всю свою жизнь, однако после знакомства друг с другом перестали ощущать окончательно, отвлекаясь на новое, глубокое чувство, расцветающее внутри и так не похожее на то, что им доводилось испытывать раньше.
— Он так даже перед прокатами не волновался, — шепнула на ухо Ксюше Алиса, не в силах налюбоваться на такого растерянного Женю, который буквально не знал, куда деть руки от эмоций и как скорее дождаться Таню.
Громов встретился взглядом с мамой будущей жены. Она ласково улыбнулась, одной этой улыбкой будто окутав его теплом и поддержкой. Евгений до сих пор хорошо помнил, как дремал в новогоднюю ночь на диване в коридоре её небольшой квартиры, а она заботливо укрыла его пледом, будто тот был не здоровым мужчиной, а маленьким ребенком. И этот момент согревал изнутри, заставляя отчетливо понять, что у него есть семья. И ей необязательно состоять из людей, связанных кровными узами. Его семья огромна и она состоит из самых разных людей. Из Волченковой, которая о чем-то увлеченно беседовала с сестрой Мельникова, но, поймав на себе взгляд Громова, широко улыбнулась ему и подмигнула, приободряюще сжав кулак, призывая не распускать сопли. Из горячо любимой Алисы и горячо раздражающей Ксюши, которые шушукались на первом ряду скамеек, наивно полагая, что Громов не догадывается о том, что смеются они именно над ним. Из Димки, который когда-то претендовал на его Таню, но вовремя отступил и сохранил себе тем самым жизнь. И, черт возьми, из Мельникова, который был всё это время его заклятым другом. Они шипели друг на друга много лет, дрались как в детстве, так и совсем недавно, но когда Жене нужна была помощь, он её оказывал.
А сейчас он и вовсе вёл к импровизированному алтарю его невесту. И если бы чуть больше года назад Громову сказали, что он женится на своей новой партнерше, а под венец её будет вести Арсений, к тому времени уже женатый на Алисе, Евгений, вероятнее всего, поинтересовался бы у этого человека, под какими препаратами ему привиделось подобное. Но сейчас… Сейчас это было реальностью. Удивительно сладкой и счастливой, в которой все невзгоды остались позади. И Громов понимал, что искренне любит всех этих людей, окруживших их сегодня на этом уютном торжестве, вдали от столицы, которая тем временем гудела о долгожданной свадьбе олимпийских чемпионов.
Татьяна, в изумительно нежном платье с обилием кружева, ласково обнимающем изгибы её тела, приближалась к Громову, в одной руке волнительно сжимая букет пионов, а другой впиваясь в локоть Арсения и пытаясь унять дрожь. Она немного прихрамывала на правую ногу и сейчас чувствовала сильное смущение по этому поводу. Громов предлагал принести её к алтарю на руках, но Таня отказалась. Она хотела прийти к нему сама. Так, как пришла в жизни.
Чтобы унять волнение и подступающие к глазам слёзы, Таня смотрела на будущего мужа. Она видела Громова далеко не в первый раз, но он снова и снова влюблял её в себя, поражал силой, клокочущей внутри, и глазами, в которых сегодня, как никогда раньше, был целый океан любви, блестящий на оранжевом закатном солнце.
Громов протянул к ней большую ладонь, как тогда, когда они впервые вышли вместе на лёд в Кёльне. Татьяна вложила в неё свою, ощутив тепло от этого прикосновения. От прикосновения, которое должно было стать для них рутинным, но упорно этого не делало, каждый раз запуская по телу мурашки, как в первый. И пока регистратор говорила что-то торжественно-дежурное, Татьяна и Евгений стояли напротив друг друга, встречаясь влюбленными взглядами и разговаривая без слов так, как говорили на льду перед каждым своим прокатом.
И если Громов — Король льда, то Таня, определенно, его Королева.
— Ну что, Татьяна, Евгений, — Ксюша подбежала к ним сразу после того, как они разорвали свой первый супружеский поцелуй, и шутливо поднесла к ним телефон, изображая, будто это микрофон, — теперь вы не будете отрицать, что состоите в отношениях?
— В каких отношениях? — искренне удивилась Таня, приподнимая брови.
— Только если в рабочих! — поддержал её Громов, спрятав за спину правую руку, на безымянном пальце которой теперь красовалось кольцо из белого золота.
— Но вы только что целовались! — изображала назойливого репортера Ксения.
— Это… — растерялась Таня, бросив взгляд на Евгения. — Это у нас программа такая!
— Это эмоции! — поддержал её муж. — Мы просто друзья!
***
Когда воздействие холода всё же стало заметным, и гости вместе с новоиспеченными супругами стали замерзать, решено было перебраться в дом, а точнее, в огромную столовую. Сидя за большим столом вместе с друзьями и членами семьи, слушая их смех и то, как они вспоминали какие-то истории из жизни, Татьяна понимала, что это именно та свадьба, о которой она мечтала. Не вычурная, не помпезная, без пристающего ко всем и вся тамады, а тихая, уютная, по-настоящему теплая и семейная.
— И я, значит, снимаю чехлы с коньков, — давясь смехом продолжал Дима, — кидаю их на лёд Жене под ноги и вызываю его на дуэль!
— Жаль меня там не было, — покачал головой Арсений, бросив хитрый взгляд на Громова, — вдвоем мы бы его раскатали.
— Ну-ну, — произнес Евгений, довольно и по-кошачьи улыбаясь.
— Я ведь пыталась тебе подсуживать, но… — вздохнула Ксюша, вспоминая, что Дима ту дуэль проиграл.
— Так и знал, что ты ему подсуживала! — воскликнул Громов, ударив ладонью по столу, а затем замер, прислушиваясь к стуку в дверь. — Мы кого-то ждем?
— Ждем, — улыбнулся Арсений, переглянувшись с Алисой, а затем бросив выразительный взгляд на Таню, понимая, что к ним приехал человек, которому жизненно необходимо поговорить с сегодняшней невестой.
— Илья, — одними губами, практически беззвучно произнесла Таня, вставая из-за стола и, придерживая подол платья, убегая в прихожую. Громов подорвался следом за ней, однако его с трудом, но всё же удалось остановить всем остальным. И пока Евгений проклинал всех, не сдерживаясь в нецензурных выражениях, Таня открыла входную дверь и сразу же бросилась на шею Илье. Молодой человек поначалу несколько растерялся, будто не веря своему счастью, а затем всё же обнял Таню, крепко смыкая руки на тонкой талии. Он уткнулся носом в её темные волосы, украшенные жемчужной нитью, и выдохнул с облегчением. Она простила его. Впрочем… Она и не злилась вовсе. И последние два месяца, что они не виделись, Таня испытывала по отношению к нему лишь волнение, прекрасно понимая, как то, что произошло, может сломать карьеру и жизнь такому молодому парню. Она несколько раз звонила, но телефон был недоступен, а Мельников говорил, что Томилин уехал загород, желая восстановиться в одиночестве. На него обрушилась собственная совесть вкупе с общественной ненавистью, и пережить такое можно было лишь спрятавшись там, где никто не найдет. Таня знала это по себе. Она такое проходила, когда ушла от Громова. И он, к слову, тоже испытывал подобное, когда уехал в Канаду. Они все понимали Илью, хотя и не все его простили…