— А ещё мне кажется, что ты тоже там был, — нахмурилась она, посмотрев на свои ладони, лежавшие на коленях. — Я слышала твой голос. Ты звал меня. Ты кричал…
Громов продолжал молчать, теперь уже переставая дышать. Он вспоминал странный сон и не знал, как такое возможно объяснить. Таня, поймав на себе его взгляд, грустно улыбнулась.
— Что? Уже думаешь, в какой дом для душевнобольных меня пристроить?
— Таня, — хрипло отозвался он, не зная, с чего начать, — а что, если я действительно там был?..
***
Июнь. Колорадо-Спрингс, Соединенные Штаты Америки.
Евгений приобнял Татьяну, стоя перед красочным стендом в Зале Славы мирового фигурного катания. Они уже несколько минут любовались их фотографиями и памятной табличкой:
Alisa Kalinina Evgenij Gromov Tatiana Alexeeva
Russia
Их включили сюда втроем. Так как Евгений Громов хоть и был талантлив сам по себе, в парном катании не смог бы ничего добиться без своих главных партнерш. С одной он стал абсолютно непобедим и много раз брал вершины чемпионатов Европы и мира, с другой покорил главный, Олимпийский, пьедестал. И сейчас он был абсолютно счастлив. И даже Таня, которой до сих пор казалось, что они сделали для отечественного спорта далеко не всё, что могли, успокоилась и просто наслаждалась моментом. Они великие. И этого не отнять, не убавить.
Евгений огляделся вокруг, рассматривая красивые стены Зала с высеченными на них именами легенд, пожалуй, самого поэтичного и красивого вида спорта. Он видел среди них тех, на кого равнялся в детстве, тех, кто в свое время вдохновлял его. А теперь тут появилось и его собственное имя. История творилась здесь и сейчас. Он видел фотографии великих фигуристов, на которых они были запечатлены ещё молодыми, на пике своей карьеры. Видел их улыбки, их слёзы. И вспоминал свои собственные.
— У меня мурашки, — шепотом призналась Таня, наконец отведя взгляд от их имен, чувствуя, как невероятная атмосфера этого места накрывает её с головой. Она перевела взгляд на их с Женей фото с Олимпийского льда, когда он опустился перед ней на колено, склонив голову.
— Алиса раскрыла меня как парника, как профессионала, — вдруг озвучил собственные мысли Евгений, смотря на фото с Олимпийского льда Турина, где они с Калининой обнимаются, понимая, что стали бронзовыми призерами, — но ты, — он перевел взгляд на их с Таней фото, — раскрыла меня как человека, как мужчину, способного любить…
— И как тебе это — любить? — лукаво улыбнулась Таня, оборачиваясь к мужу и расстегивая верхнюю пуговицу его джинсовой рубашки, чувствуя, что в зале становится жарко.
— Это лучшее, что я когда-либо испытывал, — признался Евгений, нежно приложив ладонь к щеке жены. — Я люблю вас, — произнес он, бросив мимолетный взгляд на свои фото с партнершами, — люблю нас. Люблю этот… Мир, — закончил он, оглядев огромный зал, полный величайших имен в истории фигурного катания. Имен, из которых состоял мир удивительного вида спорта. Того самого, частью которого навсегда стали Громов и его партнерши, носившие уже совсем не те фамилии, с которыми побеждали на льду.
— Нужно сделать фото для Алисы, мы обещали, — опомнилась Таня, доставая из кармана джинсовых брюк сотовый. Она сейчас была уже на большом сроке, а потому от перелета на другой континент ей пришлось отказаться. И Арсений решил не оставлять её.
— Ну, вставай, Пирожочек, — засмеялась Таня, пододвинув Громова к стенду, где за стеклом были их костюмы с Олимпийских игр, — улыбнись! Готово, — кивнула она, протягивая телефон Громову. — Посылай Мельникову.
— Ничего я не буду ему посылать, — закидывая ветровку на плечо, ответил Евгений, направляясь к выходу из Зала. — Он знаешь, что выдал?
— Ммм?
— «Пободаемся ещё с тобой на тренерском поприще» — процитировал его Громов. — Он хочет снова взять пару! Сидел бы в своем одиночном, в чем проблема?!
Таня залилась смехом, слушая возмущение мужа.
— Значит, великое противостояние «Мельников-Громов» теперь будет протекать за кромкой льда?
— Похоже на то, — хмуро ответил Евгений, а затем, у самой двери, остановился, вновь обернувшись назад, будто прощаясь с этим миром.
— Мы никуда не уходим, — успокаивающе прошептала Таня, положив ладонь на его запястье. — Мы здесь навсегда. Мы навсегда в сердцах людей, которые переживали о нас, и навсегда в самом сердце фигурного катания…
***
Август.
«Смерть отечественного фигурного катания. «Поколение Громова» покидает лёд…»
Евгений сидел за кухонным столом, тяжело вздыхая и читая заголовок свежего номера журнала «Спортивная страна». На обложке было фото с пьедестала командных соревнований по фигурному катанию на последних Олимпийских играх, где российская сборная стояла плечом к плечу, пытаясь заставить себя радоваться второму месту. Действительно, пост-олимпийский сезон забрал великих фигуристов, в числе которых была и Алиса, и Таня, и сам Громов… И даже железная Ксюша, победив в марте на чемпионате мира, объявила о завершении карьеры. На плаву пока что оставался один лишь Дима, который обрел второе дыхание с новым тренером в лице Мельникова. И Громов, читая статью, не мог понять, что он испытывает — ностальгию и грусть или опасения за будущее любимого вида спорта…
— Хватит читать то, что разбивает твое совсем не каменное сердце, — заботливо произнесла Таня, поцеловав мужа в макушку. — Я принесла тебе кое-что получше…
Забрав из рук Громова его любимый журнал, Таня положила на стол кипу листов с напечатанным текстом.
— Ты дописала? — изумился он, вспоминая, как супруга уже несколько месяцев периодически сбегала от него в гостевую спальню и строчила часами напролет книгу об их с Женей карьере. И не только…
— Да, — гордо вздернула нос Таня, садясь за стол и взяв из небольшой вазочки свежий круассан, прекрасно понимая, что может нарваться сейчас на очередную лекцию по физиологии питания. — Сегодня посередине ночи на меня снизошло вдохновение.
— Ага, — мрачно вздохнул Громов, — я понял это, когда проснулся в одиночестве. Как ты вообще можешь себе позволить уйти из спальни самого сексуального спортсмена России?
— Да? — искренне изумилась Таня, решая позлить мужа. — А я думала, что ты делишь этот титул с Кравцовым…
— Это, мягко говоря, нечестно! Он — пловец, — разозлился Громов. — Ему легко быть самым сексуальным, он практически всегда обнажен! Вот если бы я катался в одних плавках, то у него не было бы шансов…
— Читай уже, — покачала головой Таня, сгорая от желания скорее узнать реакцию Жени. Но, как только он опустил взгляд вниз и прочел название, его лицо исказилось от недовольства. И это заставило Таню обреченно вздохнуть.
— «Между нами лёд?» — нахмурившись, уточнил он, поднимая глаза на супругу. — Какое-то грустное название, тебе не кажется?
— А как бы ты назвал?
— «Между нами любовь», — пожал плечами Евгений. — Как тебе?..
— Я подумаю над твоим предложением, — лукаво улыбнулась Таня, ладонью подперев щёку и любуясь любимым мужчиной, сосредоточенно вчитывающимся в текст.
— А на каком месте будет конец? На Олимпийских играх? На свадьбе? — начал гадать Громов, снова встречаясь взглядом с женой, которая сегодня светилась от счастья, будто знала что-то, о чем ещё не знал он, и сгорала от желания поделиться этим секретом.
— На том, где мы сейчас, — загадочно ответила она, вынуждая Громова открыть последний лист и прочитать пару финальных абзацев, в которых рассказывалось о том, как Таня обычным летним утром пришла на кухню, где Евгений по обыкновению завтракал, читая спортивный журнал, а затем сказала ему слова, которые он мечтал услышать уже давно — «мы скоро станем родителями»…
Громов оторвал взгляд от последних строк, ошарашенно смотря на широко улыбающуюся супругу. Через секунду он вскочил из-за стола, подхватывая её на руки, понимая, что одна история из их жизни закончилась.
И теперь начиналась совсем другая, но от того не менее яркая и интересная…
Конец.