А сама партнерша, задумавшись, смотрела в окно, наблюдая, как здания, фонари и машины остаются позади, на миг бросая на её лицо свой свет. Ей одновременно хотелось какой-то определенности относительно будущего, но с другой стороны это будущее пугало. Алексеева боялась оказаться балластом в этом новом для нее мире чемпионских побед. Но, вместе с тем, к ней пришло осознание, что перед ней шанс стать кем-то большим, достичь чего-то великого. А новый партнер в этом ей поможет. Главное — работать, очень много работать.
«Подумать только, я в паре с призером олимпийских игр!» — пронеслось в голове у Тани. Она вдруг вспомнила, как четыре года назад они со Стасом смотрели ту самую олимпиаду, в том числе прокат Евгения с Алисой.
***
Санкт-Петербург, четыре года назад. Квартира Станислава Куликова.
— Да ну его, Тань! — с раздражением произнес Стас, переключая канал и удобнее устраиваясь на диване.
— Оставь! Это же наши ребята, наши коллеги! — просила его партнерша, пытаясь отобрать пульт.
— Коллеги! — с насмешкой передразнил её молодой человек. — Где мы, а где они.
Заполучив заветный прибор, Татьяна обратно переключила на прямую трансляцию, с энтузиазмом смотря на экран. Её партнер, недовольно скрестив руки на груди, хмуро переводил взгляд с телевизора на стены, всем своим видом стараясь показать, что ему совсем не интересно.
— Ты так говоришь, будто нам что-то мешало отобраться на Олимпиаду, — ответила ему девятнадцатилетняя Таня, не отводя глаз от телевизора и смотря программу немецкой пары.
— Они и мешали, — с раздражением продолжал Куликов.
— Они? — искренне удивилась Таня, посмотрев на партнера как на умалишенного. — Между нами в турнирной таблице чемпионата России есть ещё шесть пар. Причем тут именно они?
— Я просто не люблю этого вашего… Гро… — начал отвечать Стас, но Татьяна перевела взгляд на экран, услышав слова комментатора, и показала партнеру указательный палец, призывая помолчать. Куликов недовольно закатил глаза, но просьбу выполнил.
«Итак, дорогие зрители, на льду появляется наша пара — Алиса Калинина и Евгений Громов. Их возраст 23 и 24 года соответственно. Главный тренер пары — Ольга Солодкина. Свою произвольную программу они исполнят под «Рапсодию в блюзовых тонах» композитора Джорджа Гершвина.»
Громов с Алисой стояли в самом центре ледовой площадки. Евгений взял её ладони в свои и несколько секунд что-то говорил ей, пристально смотря в глаза. Калинина, одетая в красивое синее платье, понимающе кивала. Громов пристальнее всмотрелся в её лицо, замечая волнение, и ободряюще улыбнулся, проведя руками по её обнаженным предплечьям.
«Это их первые Олимпийские Игры, но, несмотря на это, вчера, при исполнении короткой программы, они боролись наравне с лучшими парами мира. На данный момент они занимают третье место. При безошибочном прокате Калинина и Громов смогут стать бронзовыми призерами, и для первой Олимпиады это — потрясающий результат. Мы уверены, что у них всё получится.»
Алиса и Евгений встали в начальную позу. Несколько секунд на льду была тишина, а затем началась музыка и сам прокат.
Татьяна пристально ловила каждое движение фигуристов, оценивая запредельный уровень владения коньком. Ей оставалось только гадать, сколько часов в день нужно не вылезать со льда, чтобы катание было таким мастерским, но при этом выглядело так, будто каждое движение дается очень легко.
Таня всегда смотрела на партнерш, оценивая их и сравнивая с собой, но сейчас не могла оторвать глаз от Громова. Она пару раз пересекалась с ним на национальных чемпионатах, но этот мужчина всегда был в себе. У него был отстраненный взгляд, и единственным человеком, с которым он общался, была Алиса. И Ксения, близко познакомившаяся с ним на этих Олимпийских Играх, тоже отмечала его замкнутость.
Сейчас же, во время проката, Громов потрясающе двигался, и его серо-голубые глаза на крупных планах выглядели невероятно живыми и красивыми. Его резкие движения пленили Татьяну на протяжении всех четырех минут.
Когда Евгений и Алиса оказались в финальной точке, и их программа была окончена, Громов крепко обнял партнершу, что-то нашептывая и счастливо улыбаясь. Они понимали, что откатали максимально хорошо, и теперь они — бронзовые призеры. Глядя на их эмоции, на то, как рукоплещет им зал, Татьяна улыбнулась, а затем ощутила слезу, побежавшую по щеке. Она поспешила быстро убрать её тыльной стороной ладони, чтобы этого не заметил Стас. Она бросила на него короткий взгляд и увидела, что он что-то листал в телефоне. Прокат он даже не смотрел. От этого в груди Тани что-то больно заныло и она с грустью опустила взгляд на свои руки.
— Видел бы ты шедевральный риттбергер Громова, — вздохнула Таня, обращаясь к партнеру. — Как из учебника. Хоть по кадрам разбирай.
— И ты туда же! — разозлился Стас, вставая с дивана и уходя на кухню. — Громов то, Громов это…
Таня поджала губы, понимая, что её партнер попросту завидует успеху коллег по сборной, вместо того чтобы искренне радоваться ему и учиться делать так же.
***
— Что-то вспомнила? — обратился к Тане Громов, заметив, что она смотрит в одну точку с несколько глупой улыбкой.
— Да так, мелочи, — ещё шире улыбнулась она, посмотрев на своего нынешнего партнера и только сейчас осознавая до конца, как несказанно ей с ним повезло.
— Сколько составляет плата за квартиру? — крайне резко вернулся к прежнему допросу Евгений. Улыбка с губ Алексеевой спала.
— Знаешь, это не очень приличный вопрос, — попыталась отделаться она.
Громов издал нервный смешок, качнув головой и крепче сжимая руль.
— Таня, я тебя на тренировках хватаю за такие места, за которые не факт, что твой будущий муж возьмется, — улыбнулся он, а затем стал серьезнее. Муж Тани, пусть и абстрактный, его отчего-то не радовал.
— Почему это не факт? — наигранно возмутилась Алексеева.
— Отвечай на вопрос, Татьяна.
Евгений был мужчиной неглупым, и ему не нравилось, когда его пытались водить за нос. Он чувствовал, что с местом проживания его партнерши что-то не так, и намеревался вывести её на чистую воду.
— Двадцать, — почти наобум выдала она, и поймала на себе косой взгляд Громова, который приоткрыл рот, собираясь высказать, что он думает по этому поводу, но затем выдохнул, решая принять странную игру Тани.
— Получается, будешь жить одна? — как можно более спокойнее поинтересовался он.
— Да, — кивнула Алексеева, радуясь, что Громов, кажется, поверил ей.
— В однокомнатной квартире? — продолжал Евгений, поворачивая руль влево.
— Всё так, — соглашалась Татьяна, сдерживая победную улыбку.
— А станцию метро, может, всё-таки вспомнишь? — Громов припарковал машину возле небольшого магазинчика на окраине Москвы и пристально посмотрел на партнершу. Под таким взглядом ей пришлось соврать, назвав станцию метро, находящуюся через одну после той, возле которой располагалось общежитие.
— «Парк Победы».
Громов грустно ухмыльнулся, смотря на руль. Его задевало то, что Татьяна ему врет.
— Тебе очень повезло, — произнес он, выходя из автомобиля. — Тебе взять на мой вкус?
— Взять что? — за тот час, что они провели вместе в машине, Алексеева успела забыть конечную точку их маршрута.
— Шаверму, Таня.
— А, да, — засмеялась она. — Доверюсь тебе.
***
31 декабря, ледовый дворец «Вдохновение», 11:40.
— Таня, соберись! — почти рычал Громов после того, как она снова не докрутила тройной тулуп.
Таня устало приложила ладонь ко лбу, восстанавливая дыхание и пытаясь послушаться Громова. Однако концентрироваться на тренировке становилось с каждым часом всё труднее. Она успела отвыкнуть от жизни в общежитии, и небольшая часть детей, не уехавшая домой на новогодние каникулы, во всю отрывалась в стенах их временного места проживания. Они допоздна бегали по коридорам, шумели и вели себя как обычные дети, забыв на некоторое время про режим. Таня была рада за них, но не за свой сон, который из-за шума был крайне беспокойным.