— Знаешь, у меня не так много времени на готовку. Мне куда проще заказать что-нибудь. Благо, ресторанов в шаговой доступности тут полно.
Алексеева вздохнула, понимая, что спорить с ним бесполезно. Следующие несколько минут она наблюдала как Громов заказывает им ужин из итальянского ресторана, располагающегося в доме напротив. Мысленно Таня поставила себе «напоминание», что ей нужно будет непременно приготовить партнеру домашней еды. Он, судя по всему, забыл, какой вкусной она может быть.
***
— У тебя нигде нет медалей, — отметила Алексеева, когда они поужинали и сидели на диване в гостиной, повернувшись лицом друг к другу. — Это не похоже на тебя.
— Не похоже на меня какого? — ухмыльнулся Громов, внимательно и бесстыдно рассматривая Таню.
Сейчас, когда эта она была здесь, квартира начинала казаться более обжитой. Ему не хотелось ложиться спать, чтобы быстрее наступил завтрашний день. Ему хотелось быть здесь и сейчас.
— На самовлюбленного и заносчивого фигуриста от Бога, — почти смеялась Алексеева.
— Хочешь сказать, что ты тоже считаешь меня самовлюбленным? — подозрительно сощурил глаза Громов.
— Это была цитата из журнала о зимних видах спорта, — оправдалась Таня, невинно улыбнувшись.
— А какой я по твоему мнению? — серьезно спросил Евгений. Он понимал, что за почти месяц совместной работы у неё сложилось собственное мнение о нем.
Таня нервно поджала губы от такого вопроса. Чего Громов хотел этим добиться? Она, несмотря на его непростой характер, хорошо относилась к партнеру. Она считала его умным, опытным, заботливым, чертовски красивым и даже добрым. Но было бы глупо говорить ему всё это.
— У тебя всегда так шумно? — резко сменила тему Таня, посмотрев на балконную дверь. Несмотря на то, что она была закрыта, в комнате были слышны сирены, шум машин и музыка. Одна из центральных магистралей столицы «дышала» очень громко.
— А ещё пыльно, грязно и холодно. Ах да, на пятнадцатом этаже располагается хостел.
— Не лучшее соседство, — скривилась Таня. — На что ещё пожалуешься, мажорская морда?
Громов усмехнулся.
— Свет отключают часто. И пару раз мне приходилось подниматься на девятнадцатый этаж пешком. После тренировок.
— Бедный, несчастный Евгений! — Алексеева приложила ладони к щекам, с напускной грустью смотря на партнера.
— Может, пора, наконец, начать называть меня Женей? — предложил он с долей грусти в голосе, будто то, что Таня до сих пор не делала этого, его задевало.
— Мы ещё не достаточно сблизились для такого, — попыталась отшутиться она, поднимаясь с дивана и чувствуя, что их разговор начинает принимать какие-то странные обороты.
— Ну, сегодня мы сблизимся окончательно, — обратился к ней Евгений. — Потому что сегодня ты будешь сверху, как и хотела.
Алексеева, направлявшаяся в коридор, резко замерла, оглянувшись на партнера. Её лицо было настолько испуганным, что Громов не смог сдержать смеха.
— О чем ты подумала? — широко и довольно улыбаясь, поинтересовался он, вальяжно закидывая ногу на ногу.
— А что ты имеешь в виду?
— То, что ты будешь спать на диване, а я на полу рядом, — невинно пожал плечами Евгений. — И фактически ты оказываешься сверху.
По лукавому блеску в глазах Таня понимала, что её партнер умышленно заложил в эту фразу двойной смысл, и ему это нравилось. И где-то в глубине души ей и самой было отчего-то приятно, но при этом всё же неловко и даже стыдно.
— Ладно, я в ванную, а когда вернусь — с радостью окажусь сверху и засну, — вздохнула девушка, понимая, что ей нужно побыть одной и привести мысли в порядок. И ванная, полная горячей воды, очень к этому располагала.
Таня вернулась обратно в комнату уже в пижаме, состоящей из футболки и клетчатых брюк. На диване она обнаружила постельное белье, подушку и одеяло, а Громов мирно спал на полу. Мужчина был накрыт пледом, однако тот был коротким и закрывал только ноги Евгения. Он спал на животе, и его футболка немного задралась. Взгляд Тани зацепился за шрамы в районе его поясницы. Таня нахмурилась и присела на корточки, внимательнее их рассматривая. Она была уверена, что если спросит о причине их появления, то Громов, конечно же, не расскажет.
***
9 января, 6:10.
Утром Таня проснулась раньше будильника и раньше своего партнера. Она свесила голову с дивана, несколько минут наблюдая за мирно сопящим Евгением. Грудь мужчины, на которую он положил свою ладонь, размеренно приподнималась. Всё в его внешнем виде, за маленьким исключением кольца в мочке уха, очень нравилось Алексеевой, но признаваться себе в этом было страшно.
Татьяна вспомнила слова Алисы и поняла, что в них есть доля правды. Евгений встречался с Волченковой, но отказал ей ради Калининой. А Таня действительно никто для него в человеческом плане. Она просто партнерша, коллега по работе. А к себе домой Громов её притащил просто потому, что Таня должна жить в нормальных условиях, чтобы хорошо выступить на Чемпионате Европы.
Эти мысли заставили Алексееву оторвать взгляд от партнера. Она поднялась с дивана и прошла на кухню, надеясь, что найдет что-то, из чего будет возможно приготовить завтрак. В одном из нижних кухонных шкафов Татьяна нашла большую коробку без крышки, доверху наполненную медалями. Она с трудом вытащила её, поставив на пол и устроившись рядом.
То, что даже самые именитые спортсмены трепетно берегут, у Громова выглядело так, будто эти медали он заталкивал в коробку с каким-то лютым остервенением. Левой ногой. В кромешной тьме.
Татьяна начала доставать их по одной, пристально разглядывая каждую и бережно раскладывая на полу, собираясь позже уложить их гораздо аккуратнее.
Ей казалось, что здесь есть медали разного достоинства со всех возможных соревнований по фигурному катанию. Юниорские чемпионаты, чемпионаты мира, Универсиады, чемпионаты Европы, национальные чемпионаты, этапы и финалы Гран-при. Каждая медаль — определенный период в карьере и жизни Громова. И Таня, которая с трепетом брала в ладони новую медаль, кажется, смотрела на них с большей любовью и восхищением, нежели их обладатель.
На дне коробки Таня нашла большую бархатную коробочку. Она медленно провела по ней пальцами, догадываясь, что может быть внутри. Интуиция девушку не подвела, и её глазам предстала бронзовая медаль Олимпийских игр, а поверх неё лежала старая фотография.
Татьяна взяла её в руки, пристально рассматривая. На ней был изображен маленький Женя. Мальчик стоял на катке, победно приподнимая рукой какой-то кубок и счастливо улыбаясь, а его, в свою очередь, обнимала красивая молодая женщина, присев рядом с ним на корточки. Алексеевой стало тепло на душе от увиденного, и её губы растянулись в улыбке.
— Тебе помочь? — Громов недовольно скрестил руки на груди, прислонившись плечом к дверному проему.
Татьяна от его внезапного появления едва заметно дернулась. Она растеряно огляделась, понимая, что её застали с поличным.
— Я… — попыталась оправдаться она, всё ещё держа в руках коробочку с медалью и фотографию. — Я просто искала, что можно приготовить на завтрак.
— Я медали не ем и тебе не советую, — строго произнес он.
Татьяна издала нервный смешок, чувствуя, как от взгляда партнера, по спине бежит холодок.
— И я, кажется, сказал, что еду обычно заказываю. Не знаю, что ты пыталась найти, — продолжил он. — Уйди, я приберу сам.
Таня поднялась с пола, положив то, что держала в руках, на кухонный стол.
— Прости, — тихо произнесла она, выходя с кухни и задевая партнера рукой.
Таня прошла в гостиную. Она слышала звон медалей, которые Громов снова сгреб в одну кучу и закинул в коробку. Когда резко воцарилась тишина, Таня на цыпочках подошла к кухне и несмело заглянула туда.
Евгений стоял у стола, держа в руке фотографию, на которой он был изображен со своей мамой. Он долго вглядывался в неё, вспоминая тот день и чувствуя, как с каждой секундой что-то начинает всё сильнее болеть в районе груди.
Он резко положил фотографию на олимпийскую медаль и захлопнул футляр, закидывая его обратно в коробку. Татьяна поспешила отойти, боясь быть замеченной.