Таня не успела ничего понять. У неё перехватило дыхание, а сердце начало бешено стучать, отзываясь где-то в горле. Обнаженной спиной она чувствовала холодную стену, а грудью — разгоряченного Громова. Этот контраст температур запустил по телу Тани россыпь мурашек, количество которых возросло в следующую секунду, когда Евгений без промедления поцеловал партнершу в губы.
Он целовал её горячо и требовательно, кусая пухлые, давно манившие его губы, выказывая страсть. Татьяна сразу же начала инстинктивно отвечать, обхватив мужчину ногами за поясницу. От её действий Громов начал издавать какие-то глубокие, утробные звуки, походящие одновременно и на рык, и на стон, имевший животную, хищную природу. Эти звуки будоражили Таню, от них у неё бежали мурашки, а кровь разливалась по всему телу, разжигая сексуальное желание внизу живота.
Не прерывая поцелуя, Евгений с остервенением снял с себя ненавистную бабочку, откидывая её в сторону. После этого ладони мужчины вернулись к изучению упругих бедер и тонкой талии. Удивительно возбуждающее чувство — заново открывать для себя уже знакомое тело. От уверенных действий Громова Татьяна издавала частые вздохи, переходившие в тихие стоны.
В это время в раздевалку зашел один из помощников Ольги Андреевны, которого та послала позвать фигуристов для проверки на допинг. Но они были слишком заняты друг другом, поэтому молодой человек ушел, стыдливо прикрыв за собой дверь и стараясь никак не обозначать свое присутствие.
Татьяна и Евгений, в накрывшем их обоих желании, не замечали уже никого и ничего. Не замечали стресса и усталости, не замечали того, что Евгений всё ещё был на коньках, не замечали того, что оба были мокрые от жары и пота. Наоборот, природный запах сильнее разжигал неудовлетворенное долгое время либидо.
— Женя… — тихим стоном сорвалось с истерзанных сладкой мукой губ Тани. — П-пожалуйста…
Но дальше она не смогла сформулировать свою просьбу, так как сама не знала, чего просит. Она чувствовала страх и в то же время желание подчиниться сильному мужчине. Все мысли спутались, а язык хотел не произносить слова, а лишь ласкать губы Евгения, то страстно нападая, то отступая, призывая на свою территорию. Её пальцы, дрожа от возбуждения, расстегнули жилетку Громова, а затем и рубашку. Мужчина был весь напряжен и буквально горел, так же лихорадочно пытаясь снять с девушки платье, расстегивая небольшую молнию на её шее. Когда он оказался обнаженным по пояс, Татьяна вплотную прижалась к его груди своей, ощущая испепеляющий их обоих жар.
Жар, такой непривычный для людей, проводящих большую часть своей жизни в плену холода.
— Так… Горячо, — тихо прошептала Таня, задыхаясь от желания, которое её топило и ультимативно требовало разрядки.
Громов пытался обуздать себя. Краем сознания он понимал, что поступает неправильно. Он немного отстранился, стремясь прервать происходящее, но когда нежные ладони Тани скользнули по его накаченной обнаженной спине, он с новым порывом принялся целовать её.
— Что ты делаешь? — часто дыша от возбуждения, прошептал в губы партнерши Евгений.
— Я? — задыхаясь уточнила Татьяна, приоткрывая глаза, окутанные желанием.
— Ты… — выдохнул он и его низкий голос сейчас звучал как никогда возбуждающе. — Не могу… — часто дыша продолжил он. — Не могу себя контролировать.
Он прикоснулся своим лбом ко лбу Тани, заглядывая в её глаза.
— Нам нельзя, малышка, — произнес он, неожиданно для самого себя называя партнершу таким ласковым словом. Однако отметил, что ей оно очень подходит в силу миниатюрной комплекции. Особенно в сравнении с ним.
— Потому что мы партнеры? — с внезапно появившейся тревогой в глазах, спросила Татьяна.
Этот вопрос Громова рассмешил. В контрактах он ни разу не видел подобного пункта, запрещающего интимные отношения между партнерами. Но в целом направление Татьяна выбрала верное. О пользе сексуального воздержания для спортсменов во время ответственных соревнований написана не одна книга. И Евгений считал это верным. Чем меньше удовлетворены были подобные потребности, тем сильнее и злее становился он сам. Меньше чем через сутки им предстояло биться за золото, поднимая себя со второго места на первое. На данный момент это было важнее.
— Не сейчас, — с грустью в глазах ответил он. — Не сегодня.
Комментарий к Так… горячо?
Вы там как, живы?)
========== Мой свет ==========
13 января, ледовый дворец. 22:10.
В небольшой комнате допинг-офицеры ждали Татьяну и Евгения для сдачи проб. Там же стояла Ольга Андреевна, помощник которой несколько минут назад доложил, что не нашел фигуристов в раздевалке. Тренер была удивлена подобной халатностью подопечных. И если Тане такое она могла бы простить, то вот опытного Громова не узнавала совсем.
Через несколько секунд они буквально прибежали, часто дыша. Евгений судорожно застегивал верхние пуговицы рубашки, а Таня нервно приглаживала выбившиеся из прически пряди. Ольга Андреевна бросила на них подозрительный взгляд. Они откатались больше чем час назад, но выглядели так, будто их прокат закончился только что.
— Женя, ты даже коньки не снял? — сорвалась тренер, когда Таня села за стол, чтобы сдать кровь. — Где вы были? Что за безответственность?
Громов перевел взгляд на партнершу, ничего не отвечая Ольге Андреевне. Он понимал, что она права.
— Флажок захотелось? — продолжала ругаться тренер, напоминая Евгению о предупреждениях, которые получают спортсмены в случае неявки на допинг-пробы.
— Да, — огрызнулся Громов, не сводя глаз с партнерши. Таня отвернула голову от своей руки, не желая видеть кровь, и встретилась взглядом с Женей. Мужчина игриво подмигнул ей, едва заметно улыбнувшись. — В жизни нужно всё попробовать.
***
23:15.
Татьяна лежала в своем номере и смотрела в потолок. Громов забрал у неё телефон и даже договорился на ресепшене о том, чтобы у неё в номере отключили телевидение. Мужчина желал максимально исключить её из информационного поля. Он знал, что всё медиапространство, связанное со спортом и фигурным катанием, сейчас утопает в обсуждении их проката. По своему опыту Евгений был уверен, что перед произвольной программой лучше ничего не знать.
Сейчас Тане было необходимо собраться с силами, мыслями и эмоциями, но она не могла прийти в себя. Два сильнейших потрясения, случившихся с ней сегодня, абсолютно лишали сна, несмотря на физическое изнеможение.
Когда Громов проследил, чтобы Татьяну никто не вывел из хрупкого психологического равновесия, для которого он с трудом смог создать необходимые условия, мужчина зашел в свой номер. Он позвонил Ксюше, предупредив её, чтобы та не беспокоила свою подругу. Одиночница переживала за Таню, так как видела их прокат и то, что было после, но была солидарна с Громовым и разделяла его методы.
Парникам было сложнее. У них, в отличие от одиночников, не было дня отдыха между короткой и произвольной программой. Они должны были выкладываться сразу на следующий день, и Ксении оставалось только гадать, насколько это изнурительно. После первого проката ты чувствуешь себя выжатым до невозможного, а уже завтра нужно найти в себе новые силы и откатать ещё более тяжелую, долгую и насыщенную программу.
— Знаешь, — в конце их разговора вздохнула Ксюша, сидящая в своем номере. Тренер строго-настрого запретил ей выходить и велел соблюдать режим. Ей было запрещено идти на сегодняшний прокат пар, потому что было необходимо готовиться к своему старту, который будет уже завтра днем, но Ксения не могла пропустить прокат подруги, а потому сбежала и впоследствии получила за это. — Ты хороший партнер. Я знаю, что иногда ты бываешь редкостным козлом, но…
— В википедии прочла? — устало усмехнулся он.
— Да, — засмеялась Ксюша. — Это было где-то между «заслуженным мастером спорта» и «бронзовым призером Олимпийских Игр». А если серьезно, то я просто берегу свою подругу. И тебе, как оказалось, можно доверять.