— Ничего страш… — машинально отвечала Алексеева, смотря на Громова и в красках представляя разнос, который она устроит ему по поводу призовых и того, что она услышала, но затем, когда до неё дошел посыл представителя Федерации, резко изменила то, что хотела сказать. — Да, я ужасно голодна.
Она посмотрела на Арсения, стеснительно улыбаясь. Громов сильно сжал зубы, отчего его скулы стали острее.
— Закажем еду домой, идем, — Евгений положил ладонь на её запястье, потянув на себя, но Таня свою руку вырвала, продолжая смотреть на Мельникова, которого данная ситуация веселила. Ему нравились любые ситуации, заставлявшие Громова вспомнить, что он всего лишь человек, а не Бог, которым его мнили болельщики и эксперты.
— Мне кажется, — задумчиво начал он, — Татьяна хотела бы поужинать со мной в ресторане.
Алексеева с вызовом посмотрела на партнера. В холодных серо-голубых глазах явственно читалось «только попробуй».
И она попробовала.
— Да, с удовольствием, — она повернула голову к Арсению, которого такой ответ несказанно обрадовал. — Только попрощаюсь с подругой.
Таня, вызывающе вильнув бедрами, направилась к Ксюше. Громов пытался сдержаться. Пытался промолчать. Пытался не вздыхать так тяжело.
Не вышло.
— У нас завтра утром тренировка, — мрачно произнес он, рассчитывая, что это может хоть как-то повлиять на решение Арсения поужинать с его партнершей.
— Отлично, — кивнул Мельников, наблюдая за тем, как Таня обнимает на прощание подругу, которой сегодня предстояло вернуться в Санкт-Петербург. — Утром я привезу её сразу на тренировку.
Громов поймал себя на мысли, что у него давно так сильно не чесались кулаки, но нужно было держаться. Он направился к выходу из зала, по пути подойдя к Тане и Ксении.
— Хорошо долететь, — обратился он к одиночнице, а затем перевел взгляд на партнершу, сверкнув обжигающе холодными глазами. — Приятного аппетита за ужином, подруга.
Не дожидаясь ответа Тани, он вышел из помещения, собираясь поехать домой. У Алексеевой внутри что-то разбилось, волной обиды разливаясь по телу. Она до последнего надеялась, что Громов не отпустит её на ужин с этим едва знакомым для неё мужчиной.
***
Тане, сидя напротив Арсения в небольшом ресторане, приходилось уже второй час держать на губах как можно более естественную улыбкой, слушая его рассказы. Ей хотелось расспросить его о своем партнере, потому что она понимала, что Арсений многое знает о нем, но было бы некрасиво задавать такие вопросы сразу, а потому Тане пришлось выждать.
— Вы хорошо знакомы с Женей? — несмело поинтересовалась она, стараясь сделать это как можно более непринужденно.
— О, — вздохнул он, улыбнувшись, — ты даже не представляешь насколько.
Алексеева вопросительно посмотрела на Арсения, призывая рассказать подробнее.
— Мы вместе начинали заниматься фигурным катанием, — кивнул Мельников, всё ещё улыбаясь. — Пришли в три года на один каток, к одному тренеру. Уже в семь лет между нами началась настоящая конкуренция. В восемь Женя прыгал аксель в два с половиной оборота, а я мог выполнить только полтора, — улыбка Арсения приобрела грустный оттенок. — На этой почве мы много дрались в раздевалке, да и на льду бывало.
Таня вспомнила фотографию, найденную в доме Громова, и удивилась, с трудом представляя такого милого ребенка дерущимся.
— Тот год, в который Женя сделал перерыв, был настоящим звездным часом для меня, — продолжил Мельников, сдержанно засмеявшись.
— Почему вы ушли из спорта? — Таня продолжала вопреки просьбе Арсения обращаться к нему на «вы».
Однако то, что она резко переключилась с Громова на него, очень ему польстило.
— Разрыв мениска коленного сустава и близлежащих связок, — ответил он, опустив взгляд на стол.
Тане показалось, что он вновь ощутил эту боль. О таком частом и серьезном повреждении фигуристов она была наслышана, но её это, к счастью, миновало.
— Не подумай, — качнул головой Арсений, посмотрев на собеседницу. — Я пытался вернуться. Как все мы пытаемся.
Алексеева поджала губы от сожаления, понимающе кивнув.
— Тем более Громов уже был в парном, и я рассчитывал остаться в одиночном, — продолжил Мельников. — Но не вышло. Не знавшая травм молодежь стремительно обогнала меня.
Таня вздохнула, подумав о Жене. Неужели ему было так сложно просто поговорить с ней? Так, как сейчас с ней разговаривал Арсений.
***
20:50
Женя сидел перед телевизором в своей квартире, пытаясь сосредоточиться на хоккейном матче и посмотреть нормально хотя бы третий период. Во время второго отрезка матча ему позвонила Алиса, поздравив с победой и с восторгом описывая свою первую со времен аварии прогулку на улице. Калининой было можно передвигаться самостоятельно уже шесть часов в сутки, и её это несказанно радовало. Она вскользь упомянула, что хочет в скором времени попробовать встать на коньки.
Громов задумчиво кивал, отмечая, что Алиса приходит в себя, оправляясь после того, что пережила. Всё это, конечно, происходило не без квалифицированной помощи психолога. Приятно удивило Евгения то, что Калинина посчитала их прокаты блестящими и даже попросила передать Тане, чтобы та не держала долго в голове своё падение и отпустила эту неудачу. Но Громов чувствовал, что за этим напускным дружелюбием в её голосе всё-таки оставались боль и зависть.
Сейчас, после этого разговора, Громов взглядом следил за перемещениями шайбы, но мыслями был глубоко в себе. Он вспоминал отвратительное поведение Тани и не понимал, за что она так его наказывает, потому что с такими друзьями, как говорится, и враги не нужны. Ему хотелось, чтобы Алексеева обратно стала самой собой, а не пыталась строить из себя невесть кого, постоянно педалируя тему их дружбы. Громов полагал, что это действительно самый лучший вариант развития их отношений в данный момент. Он считал, что был честен с ней, предложив такое, но Таня, похоже, так не думала.
Евгений нахмурился, понимая, что он действительно не был откровенен. О какой дружбе может быть речь, когда её постоянно хочется держать рядом с собой и целовать?
А в лучшем случае и вовсе не ограничиваться поцелуями…
***
— А что вы имели в виду, когда разговаривали с Женей сегодня? — снова повернула разговор в сторону своего партнера Таня, боясь, что это может разозлить Арсения, но этого, к счастью, не произошло.
— Это старая, но до сих пор больная тема для Женьки, — ухмыльнулся он, сделав глоток вина.
Таня пристально смотрела на собеседника, ожидая продолжения.
— Я спас его от тюрьмы, — пояснил Арсений, самодовольно наблюдая за тем, как округляются глаза девушки. — А он до сих пор даже «спасибо» не сказал, представляешь?
Мельников ухмыльнулся, но Тане было не до смеха. Во-первых, услышанное, мягко говоря, шокировало. Во-вторых, она увидела Громова, переступившего порог ресторана.
Евгений повернул голову, сразу же находя взглядом партнершу. Он, предположив, что Арсений поведет её в самый близлежащий к Федерации ресторан, не ошибся.
И чем ближе подходил Громов, тем больше ударов пропускало сердце Тани.
— Собирайся, мы едем домой, — безапелляционно произнес он, подойдя к столу.
— А я думал, что это мы с Таней поедем домой, — довольно улыбнулся Арсений, за счастье считавший любую возможность вывести Громова из себя. И, судя по его реакции, между ними с Таней, вопреки словам Евгения, был не только лёд.
— Собирайся, я сказал, — фигурист повысил голос, посмотрев на Алексееву с такой яростью, что она была вынуждена встать и начать надевать пальто. Взгляд Громова, вкупе с услышанной информацией о тюрьме, давал Тане повод думать, что он вполне способен её убить, а потому лучше не перечить. Хотя от страха у неё начинали леденеть ладони.
— Я оплачу, не переживай, — кивнул Арсений, когда Евгений потянулся во внутренний карман куртки за кошельком. — У тебя и так намечаются большие финансовые трудности в связи со штрафом.
Громов бросил испепеляющий взгляд на Мельникова, и Таня решила, что ей пора уйти. Наблюдать за их разборками хотелось меньше всего. Она сдержанно поблагодарила Арсения за ужин и быстро вышла из ресторана. Евгений поспешил за ней.