Погода Ванкувера сегодня спортсменов не радовала, одаривая сильными порывами ветра. Громов взял Таню под руку, всерьез допуская мысль о том, что её может унести.
— Ты сегодня подозрительно молчаливая, — подметил он.
— Волнуюсь, — вздохнула Таня, улыбнувшись волонтерам, которые прошли мимо. — А ещё была у врача утром.
— Что-то случилось? — чуть нахмурился Громов, остановившись у самых дверей столовой и пристально посмотрев на партнершу.
— Да, — опустила взгляд Татьяна, чувствуя себя не лучшим образом из-за того, что узнала.
— Что? — всерьез насторожился Евгений, начиная сразу же прокручивать в голове самые ужасные расклады.
— Поправилась почти на килограмм, — апатично кивнула Алексеева, не поднимая головы. Она знала, что даже незначительная прибавка в весе сказывается на элементах, особенно на тех, когда её держал Громов, но Евгений, услышав причину грусти партнерши, со злостью выругался, а затем подхватил её на руки, закидывая на плечо.
— Что ты делаешь? — запаниковала Таня, боясь, что он сейчас прямо так зайдет в столовую, в которой собрались сотни спортсменов из разных уголков света, а также десятки журналистов со всего мира.
— Хочу доказать, что способен ходить так с тобой хоть весь день, — улыбнулся Евгений, положив ладонь на ручку двери. — А ещё ты не поправилась, а подкачалась. Мышечная ткань тяжелее жировой. Так что расслабься, Татьяна.
— Я расслаблюсь только когда ты опустишь меня на землю! — тревожно воскликнула она, надеясь, что Громов не сделает этого. — Там журналисты! Там камеры! Там все!
— А когда меня волновали все? — картинно задумался Евгений, крепче сжимая руку под коленями Тани. — Да никогда!
С этими словами Громов свободной рукой толкнул дверь, заходя в огромное помещение, заполненное спортсменами, тренерами, представителями средств массовой информации и официальными лицами.
— Ты понимаешь, что через считанные часы это увидит весь мир? — раздраженно шепнула ему Таня, замечая среди сборной Польши ошарашенную Волченкову, а затем обвела взглядом всех остальных присутствующих. Большинство людей улыбались, с удивлением наблюдая за ними. Многие даже перестали есть.
— Мне плевать, — качнул головой Евгений.
— Друзья так не поступают! — стукнула кулаком по его спине Таня.
Громов на это ничего не ответил. Он дошел до стола, за которым сидели Ксения с Димой, и остановился, наконец опустив партнершу.
— Всё своё ношу с собой? — поинтересовался у Жени одиночник, на пару с Ксюшей едва сдерживая смех.
Таня раздраженно одернула вниз куртку, садясь за стол к друзьям и приветственно поцеловав подругу в щеку.
— Присмотрите за ней, пока я схожу за едой?
— Будет сделано, — кивнул Дима, протянув Жене ладонь для рукопожатия.
— Благодарю, — всё с той же улыбкой ответил Громов, пожав руку одиночнику и направляясь к линии раздачи.
— Он уже носит тебя на руках! — восторженно воскликнула Ксения.
— Он носит меня на руках каждый день, — мрачно отвечала Таня. — Мы партнеры, если ты не забыла.
Ксюша от такого тона подруги недовольно поджала губы, отмечая, что она, судя по всему, не в лучшем расположении духа. Фигуристка собиралась выяснить причину подобного настроения Алексеевой, но Дима напомнил ей о том, что через час у неё тренировка на льду, а значит, нужно уже собираться. Он вызвался её проводить, и Таня осталась за столом одна. Она обернулась к линии раздачи и заметила, что Женя о чем-то оживленно беседовал с Томасом.
Когда Алексеева развернулась обратно, то увидела, как к её столу подходит Волченкова. Ничего хорошего разговор с этой фигуристкой сулить не мог. И чем ближе к ней становилась Лена, тем больше напрягалась Таня, мысленно надеясь, что Громов увидит её и вернется к своей партнерше как можно скорее.
— Привет, — улыбнулась блондинка, садясь за стол и положив на него руки.
— Привет, — нарочито натянуто улыбнулась в ответ Таня.
— Уже присматриваешь себе нового партнера? — поинтересовалась Волченкова, вспомнив о том, что Женя как-то обмолвился ей, что этот олимпийский цикл будет, скорее всего, последним в его карьере.
Алексеева на несколько секунд растерялась. Она вспомнила, как Громов пару дней назад, ещё в Москве, спросил у неё примерно то же самое.
— Что ты имеешь в виду? — старалась оставаться невозмутимой Таня.
Волченкова ликовала, понимая, что Евгений ещё об этом свою партнершу не уведомил, и она будет первой, кто сообщит ей эту новость.
— Он уйдет после этого сезона, — ответила Лена, с огромным трудом сдерживая победную улыбку. — И ты останешься одна.
Не было и дня, чтобы Таня не думала о том, как изменится её жизнь, когда Громов перестанет быть её партнером. Она прекрасно понимала, что является для него временным вариантом. Понимала, что Алиса, скорее всего, права, и, выбирая из них двоих, он предпочтет Калинину. Понимала. И настраивала себя на то, что рано или поздно ей придется его отпустить. Что её сказка, в которой она находится в руках прекрасного принца — явление краткосрочное. Понимала и заставляла себя этим наслаждаться, пока у неё была такая возможность.
Но известие от Волченковой всё равно стало неожиданностью. Крайне неприятной и даже болезненной. Тане было до глубины души обидно, что Громов не сказал ей об этом сам ещё в самом начале их совместной карьеры. Это было бы честно по отношению к ней.
— Ну, ладно, — всё-таки улыбнулась Лена, замечая, что разговор Евгения и Томаса подходит к концу и ей срочно нужно ретироваться. — Я пойду.
Волченкова встала из-за стола, но не отошла сразу от Тани, а на секунду задержалась возле неё.
— Если между вами действительно что-то закрутилось, — неожиданно начала она, призывая собеседницу поднять на неё глаза, — то дам дружеский совет: Женя не терпит лжи. Соврешь ему однажды — потеряешь навсегда.
Волченкова вздохнула, сама не понимая до конца, зачем она это сказала. Партнерша Громова ничего не ответила, смотря на стол и с трудом сдерживая подкатывающую злость и слёзы. По её реакции Лена понимала, что добилась нужного эффекта. Она хлопнула Таню по плечу, случайно попав именно по тому, которое беспокоило её несколько дней. Этот жест заставил Таню содрогнуться, а Волченкова поспешила вернуться к своим коллегам по сборной.
Евгений сел за стол к Тане, поставив перед ней поднос с завтраком, но та будто перестала что-либо видеть. Она смотрела в одну точку перед собой, никак не реагируя на партнера.
— Расстроилась, что Ксюша с Димой ушли? — предположил Громов.
Алексеева молчала, не поднимая глаз на партнера. Сейчас ей не хотелось его видеть.
— Обиделась, что пронес тебя на плече? — продолжал Евгений.
В ответ снова напрягающая тишина.
— Да что случилось? — раздраженно спросил он.
Таня медленно подняла на него блестящие глаза, полные невиданной ранее ненависти. Громов от такого взгляда, абсолютно не свойственного Плюше, на несколько секунд оторопел, будучи не в силах даже догадаться о том, что могло его вызвать.
— Почему ты… — внезапно охрипшим голосом с трудом начала Таня, из последних сил сдерживая слёзы. — Почему не сказал?
— Не сказал что? — недоумевал Евгений.
— Что это твой последний, — она прикрыла на секунду глаза, делая глубокий вдох, — сезон.
Только сейчас Громов понял масштаб трагедии. Он приподнялся, обводя взглядом всю столовую и понимая, что это дело рук Волченковой. Однако Лены уже в помещении не было.
— Ешь, — строго произнес Евгений, садясь обратно. — Поговорим обо всём в номере.
— А нам не о чем разговаривать, Женя, — горько усмехнулась Таня, чувствуя, как одна слеза всё же сорвалась вниз и быстрой дорожкой скользнула по щеке. — Я всё самое важное почему-то узнаю от совершенно чужих людей.
— Таня, сядь! — прорычал Громов, схватив её за запястье, когда она намеревалась уйти. — Ты должна поесть.
— Мне больно! — крикнула Таня, пытаясь вырвать свою руку из крепкого хвата партнера. — Отпусти!
Евгений видел, что на них смотрят почти все присутствующие, а служба безопасности даже успела заметно напрячься. Он разжал свою ладонь и наблюдал, как стремительно Таня покидала столовую. Несколько секунд Громов сидел в одиночестве, но затем, громко ударив рукой по столу, поднялся из-за него, понимая, что должен пойти за партнершей.