Таня быстро шла по олимпийской деревне, не замечая ни прохожих, ни выглянувшего солнца, ни криков Громова за её спиной. Она мельком заметила идущую ей навстречу Алису. Бывшая партнерша Евгения в ранее несвойственной ей по отношению к Тане доброжелательной манере поприветствовала её, но Алексеева прошла мимо.
Калинина проводила её взглядом, неодобрительно нахмурившись. Когда она обернулась, то встретила уже Громова, бегущего ей навстречу.
— Доброе утро! — улыбнулась Алиса, но Евгений стремительно пронесся мимо.
Калинина проводила непонимающим взглядом и его. Сначала она предположила, что у них так проходила утренняя пробежка, но в таком случае они надели бы спортивный комплект олимпийской формы, а не парадный.
На мгновение обернувшись назад, Таня видела, что Громов уже в двух шагах от неё, и ей пришлось заметно ускориться. Возле российского дома она врезалась в девушку-волонтера. Фигуристка извинилась, остановившись на несколько секунд, а затем забежала в здание. Она молниеносно успела заскочить в закрывающиеся двери лифта, натянуто улыбнувшись находящимся в нём спортсменам. Евгению пришлось бежать на пятый этаж по лестнице. И он сделал это со спринтерской скоростью, понимая, что должен не дать Тане закрыть дверь в свой номер. Иначе он не сможет достучаться до неё. В прямом и переносном смысле.
На пятом этаже они оказались с разницей в долю секунды. Татьяна бросилась к своему номеру, залетая в него и закрывая дверь, но Громов резко толкнул её рукой, не давая партнерше совершить желаемое.
— Уйди! — крикнула Алексеева, наивно рассчитывая, что Евгений её послушается.
Он сильнее толкнул дверь, открывая её. Татьяна сделала неловкий шаг назад, на несколько секунд замирая, и встретилась с серо-голубыми глазами Громова, в которых как никогда отчетливо читалась тревога.
— Надо поговорить, — как можно мягче произнес он.
— Раньше нужно было говорить! — её вновь одолела злость. — Мне за тебя уже всё сказали!
— Таня, — вздохнул Громов, не зная, как заставить её выслушать.
— Когда ты собирался поставить меня в известность? — поинтересовалась Татьяна, ещё больше повысив голос. — В марте? После чемпионата мира? А ты вообще собирался на него ехать, Громов?
— Я собираюсь на него ехать! И я поеду! С тобой! — начинал заводиться он.
— Разве? Тебе ведь нужно только олимпийское золото! И я просто средство для его достижения! А чемпионаты мира… Пфф! — Алексеева всплеснула руками, впадая в бешенство. — Сколько у тебя их было! А я уж как-нибудь обойдусь. Здесь же ты у нас царь и Бог!
— Таня, — виновато произнес он, сделав шаг вперед.
— Не трогай меня! — Таня выставила вперед свою руку, не давая Громову приблизиться к себе. — Почему ты не сказал мне с самого начала?
Евгений поджал губы, собираясь с мыслями.
— Отвечай! — потребовала Алексеева.
— Я боялся, что это… — Громов тяжело вздохнул, опуская взгляд в пол, — лишит тебя мотивации.
Глаза Татьяны округлились ещё больше, и в них заблестели слезы. Евгений не лукавил. Сначала, совсем не зная свою новую партнершу, он действительно боялся, что она ради одного сезона не захочет сильно напрягаться. И, познакомившись с Таней, отмечая её первоначальную неспособность много работать, он считал свое решение верным. Правда позднее она доказала, что может тренироваться не меньше него. Но потом Громов не сообщал ей о намерении закончить карьеру уже по совсем другим причинам. Он понял, что Татьяна ему нравится, что он привязался к ней и не хотел причинить боль, сообщив о своём возможном уходе. А ещё понял, что эта девушка вернула ему былую любовь к фигурному катанию, напомнив о том, что это не только кропотливая работа, но и целый мир, наполненный эмоциями, страстью и, может даже, любовью.
— Ты думал… — дрогнувшим голосом начала Алексеева с болью в глазах смотря на него. — Что я бы намеренно испортила тебе последний сезон?
— Я совсем не знал тебя, Таня! — попытался оправдаться Громов.
— А сейчас что, знаешь? — горько усмехнулась она.
— Знаю! — уверенно произнес Евгений, резко схватив её за предплечья и прижимая спиной к стене, не давая от себя отдалиться.
— Ты ничего не знаешь! И знать не можешь! — запрокинув голову, чтобы лучше видеть лицо партнера, на повышенных тонах продолжала она. — Потому что ты эгоист! Ты поступил со мной так же, как поступила с тобой Волченкова!
Последняя фраза выбила остатки спокойствия Громова. Он замахнулся и сильно ударил ладонью по стене в считанных сантиметрах от головы Тани, заставив ту от страха зажмуриться на несколько секунд. Евгений сделал шаг назад, с тревогой смотря на неё. Между партнерами установилось напряженное безмолвие, заполняющее легкие чем-то густым и липким, не давая сказать ни слова. Лишь тихие всхлипы Тани, дрожащей от слез и страха, нарушали повисшую тишину.
— Ты думала… — с трудом начал он. — Что я могу ударить тебя?
Она закрыла лицо руками, медленно опускаясь по стене на пол, и начала громко реветь, пугая Женю.
— Таня? — продолжал настаивать на ответе Громов.
— Ты ничего не знаешь! — прокричала она, открыв лицо. — Ничего.
Евгений снова подошел ближе, опустившись на корточки перед партнершей.
— Но хочу знать всё, — вырвалось у него неожиданно даже для самого себя.
Таня встала на ноги, желая хоть как-то отдалиться от Евгения, но тот поднялся, снова не оставляя ей личного пространства.
— А смысл? — приподняла брови Таня, не ощущая никакого явного романтического подтекста в предыдущей фразе партнера. — Я для тебя никто. Как ты там сказал в автобусе? Плюша? Я для тебя временный вариант. Одноразовая, точнее… односезонная девчонка. Которую потом можно выкинуть, и её подберет кто-нибудь другой.
Евгения услышанное задело, но он решил, что действия в данной ситуации будут красноречивее слов. Он притянул её лицо к себе ближе, наклоняясь и нежно целуя. Таня от такой неожиданности растерялась, продолжая несколько секунд стоять с открытыми заплаканными глазами. Однако поначалу нежный поцелуй Громова превращался в агрессивный и требовательный. У него давно не было интимной близости, а уровень тестостерона зашкаливал. Сдерживать себя становилось слишком сложно. Татьяне такое не понравилось. Она попыталась оттолкнуть от себя его, но тот лишь сильнее прижал к себе партнершу, чувствуя, что не может сейчас оторваться от неё.
— Не трогай меня! — закричала Таня, запрокидывая голову, разрывая поцелуй.
Она изо всех сил оттолкнула от себя Громова, ощутив укол резкой боли в плече.
— Отныне ты касаешься меня только на тренировках и прокатах! — часто дыша, потребовала Таня, пугая своей агрессией партнера. — Уходи! Сейчас же!
Евгений понял, что наломал дров. Он вновь захотел приблизиться к ней, но она быстро отбежала в другой угол комнаты.
— Уходи, — снова повторила Таня, а затем бросила красноречивый взгляд на свой чемодан, — или уйду я!
Громов едва заметно кивнул, соглашаясь, что ему действительно стоит оставить партнершу одну.
— У нас тренировка в… — напоследок решил напомнить он.
— Я помню! — не дала ему договорить Татьяна.
Евгений опустил взгляд вниз, выходя из номера партнерши. Он догадывался, что ему аукнется умалчивание о решении закончить карьеру, но не знал, что так сильно.
***
13:50.
Громов стучал в дверь номера Татьяны на протяжении пяти минут. В ответ была лишь тишина. Евгений предположил, что в комнате её нет. Он спустился в холл здания, где на диванах сидели члены сборной, что-то оживленно обсуждая.
— Там стоял суп, — рассказывал всем присутствующим Дима, — на русском было написано «Сборная солянка», а на английском — «Solyanka National team».
Спортсмены залились смехом. Громов в стороне дождался пока они просмеются с неприлично старой шутки, а затем подошел ближе, сразу находя взглядом Ксюшу.