Единственное, в чем мы сошлись, так это в том, что необходимо забрать у тебя телефон, чтобы ты отдыхала, а не пыталась ответить всем болельщикам.
Но я всё же смог передать тебе букет через медсестру после его ухода.
Как думаешь, согласилась бы она это сделать, если бы я не был Олимпийским Чемпионом?
Когда тебя увезли в клинику, Ксюша явилась ко мне в номер с миссией правосудия. Она вопила, что я — бесчувственная сволочь, потому что треснул тебе ребра и не испытываю раскаяния по этому поводу. Сначала я не понял, о чем идет речь. Но позже до меня дошло. И я захотел убить тебя.
А потом сбился со счета, сколько раз я ловил себя на этом желании за всё время, что мы знакомы.
Я знаю, что это произошло не во время проката. И могу понять, почему ты решила мне не говорить.
Ты была в моих руках столько раз, и я знал, что ты хрупкая, но не подозревал, что настолько.
Впредь обещаю быть аккуратнее.»
Татьяна счастливо улыбнулась, прикрывая глаза и давая себе насладиться ощущением тепла, разливающегося по телу. Она сильнее сжала в ладони листок бумаги, незаметно для себя вновь проваливаясь в сон.
***
Таня открыла глаза, замечая, что за окном уже темнеет. Она мысленно прокляла себя за то, что проспала весь день. Её измученный организм сейчас с большой жаждой набирался сил посредством сна. На кровати, в районе ног, Таня обнаружила очаровательного плюшевого котенка, а на полу — ещё три букета. И это было свидетельством того, что её навещали.
«Ну почему вы не могли разбудить меня!» — мысленно сокрушалась Таня, с трудом поднимаясь с постели.
Прооперированное плечо отзывалось ноющей болью, а вот неприятных ощущений в ребрах не было. Похоже, на них хорошо сказались два дня постельного режима.
Из трех букетов, в каждом из которых была записка, Татьяна в первую очередь выбрала тот, что был самым большим и вновь состоял из красных роз с крупными бутонами.
«Мы с Алисой попытались перебрать всё то, что передали нам болельщики. Но игрушек оказалось слишком много. Разобрали лишь два пакета из девяти. Этот кот показался мне самым милым. Разрешаю тебе оставить его себе. Со всем остальным поступим также, как и в прошлый раз. Если ты не против, конечно. Мне уже звонили ребята. Они наперебой поздравляли нас и постоянно отнимали друг у друга телефон. Всё, что я понял, так это то, что все девочки теперь мечтают быть красивыми, как «принцесса Таня», а все мальчики хотят быть сильными, как «дядя Женя». Не знаю, что обижает меня больше — то, что ты «принцесса», а я «дядя» вместо, казалось бы, более подходящего тебе в пару «принца», или то, что ты спала, когда я пришел.
Поправляйся скорее. Если я ещё раз схожу с Томасом за местными бургерами, то скоро стану обладателем идеальной фигуры в форме шара.»
Татьяна засмеялась. Учитывая любовь Жени к физическим нагрузкам и быстрый обмен веществ, бургеров он мог есть сколько угодно. Упоминание Алисы вначале записки было не очень приятным. Таня ощутила странную ревность. Это ведь их с Женей подарки. Они должны были разбирать их вдвоем. Но последующее содержание заставляло улыбнуться и вспомнить о том, что Женя все мягкие игрушки отвозил в детский дом. Он рассказал ей об этом после чемпионата Европы, когда Таня не обнаружила у него дома пакет с ними. Громов шутил, что если оставлял бы всё, что за многие годы подарили ему болельщики, дома, то эти игрушки давно выселили бы его из собственной однокомнатной квартиры. И, возможно, добрались бы и до его соседей, выставив в подъезд и их. Теперь ей как никогда хотелось поехать к детям вместе с ним и посмотреть, как Женя взаимодействует с ними.
В небольшом букете малиновых альстромерий Татьяна нашла записку от Ксюши.
«Помнишь, в детстве у нас были одинаковые браслеты? Теперь у нас есть одинаковые золотые медали Олимпийских Игр!
Без тебя мне ужасно скучно, крошка!
Не знаю, как наша сборная вообще существовала до твоего включения в неё. С тобой всё встало на свои места. С тобой даже Громыч стал улыбаться чаще! Ну не чудо ли?
Ты не переживай, я ему всыпала по первое число за твои ребра! Тоже мне, звезда Больших и Малых! Всё время кичится своей опытностью, а умудрился треснуть ребра при твоем выходе из подкрутки. Двухметровое сексуальное позорище. На правах капитана я ещё подумаю о том, стоит ли вообще оставлять его в сборной после такого…
Поправляйся скорее, целую тебя!»
— Двухметровое сексуальное позорище, значит, — вслух произнесла Татьяна, пытаясь сдержать смех. С первыми двумя словами спорить было глупо. А в том, что Ксюша станет олимпийской чемпионкой, у неё изначально не было никаких сомнений. Только было ужасно досадно от того, что Таня не была рядом с ней в миг её победы.
В последнем букете кустовых роз кремового оттенка фигуристка обнаружила конверт с эмблемой Федерации Фигурного Катания на Коньках России.
«Поздравляю с присуждением звания Мастера Спорта Международного Класса! Вручение состоится в Москве, а пока набирайся сил. С Громовым они тебе понадобятся.
С уважением, член исполкома ФФККР по Ленинградской области Мельников А. А.»
Татьяна сделала глубокий вдох, пытаясь унять неожиданно одолевшее её волнение. Она теперь — Мастер Спорта Международного Класса! Этим званием награждают спортсменов, отличившихся на международных соревнованиях. Да, у Громова уже давно было не только это звание, но и звание Заслуженного Мастера Спорта, которого удостаивались спортсмены, внесшие большой вклад в спорт. Но для Тани и это её звание было на данный момент несказанно приятным. Ей было интересно, знал ли об этом Женя и гордился ли он ею?
***
— Они решили, что ты одобришь это решение, — пожал плечами Антон, сидя на стуле возле постели Татьяны. Сегодня, в день закрытия Олимпийских Игр, Евгению и Татьяне предложили пронести флаг России на торжественной церемонии. Так как Таня участвовать в этом не могла, Громов не раздумывая отказался, но Ксения заставила его согласиться, полагая, что Таня была бы «за» такое.
— Да, — кивнула она, заставляя себя улыбнуться и мечтая о том, чтобы командный врач скорее ушел, оставив её наедине с собой. Конечно, Женя был достоин такой чести, но ей нестерпимо хотелось в такой момент быть рядом с ним. Но пока у неё оставался лишь один повод улыбнуться — скорая и долгожданная встреча с партнером, которая состоится уже завтра, когда её отвезут в Олимпийскую Деревню, а затем вся сборная отправится домой, в Россию.
А пока ей вновь предстояло остаться одной, находясь, казалось бы, в самом центре олимпийского Ванкувера, но оставаясь в стороне от всего происходящего.
Татьяна проводила Антона взглядом и тяжело вздохнула, полагая, что это — наказание ей за её ложь. Она заслужила сидеть здесь, когда вся жизнь — там.
========== Когда Бог становится человеком… ==========
22 февраля, аэропорт Ванкувера. 16:00.
Татьяна, находясь в очереди на регистрацию, устало приложила голову к предплечью стоявшего рядом Жени. Сегодня утром, когда её привезли из клиники, он встретил партнершу у дома сборной России. Долгожданная встреча с ним обрадовала, заставляя позабыть о той грусти, что царила у неё на душе во время нахождения в больнице. Но нормально побыть вдвоем партнерам не дали. Прежде чем отправиться в аэропорт, было необходимо дать ещё два интервью, а затем торопливо собирать вещи. В те минуты, когда фигуристы могли обменяться парой фраз, Евгений, с подачи Татьяны, рассказывал о церемонии закрытия и финальном хоккейном матче.
— Устала? — наклонил к ней голову Евгений, едва заметно улыбнувшись. — За несколько дней успела отвыкнуть от сумасшедшего ритма, в котором мы жили два месяца?
Татьяна прикрыла глаза, обнимая Громова за руку. Она не устала. Она соскучилась. По нему, по его запаху, по его рукам, по ощущению его рядом с собой. И пусть им до сих пор не довелось обсудить всё, что произошло, но именно сейчас, когда низкий уровень Евгения в крови дал остро о себе знать, Тане было плевать, что подумают другие.
— Я тоже соскучился, — мягко произнес Громов, с трудом находя в себе силы, чтобы признаться в подобном.