— Имя этого ветра — Пойраз, — вдруг сказала Лейла. — А знаешь, что любопытно? Каждый ветер имеет свое имя и свой характер. Пойраз — холодный и суровый. Лодос — разрушительный и буйный. Мельтем — легкий, живительный. Карайель — изматывающий, ледяной. Мне кажется, эти ветры похожи на любовь. Один освежит, придаст сил, другой эти силы отнимет, собьет с ног — так, что будет трудно подняться. Ты согласна со мной?
Я смутилась — что за странный вопрос? С чем я должна согласиться? Пока я придумывала, как уйти от этой скользкой темы, Лейла внезапно сама перевела разговор.
— Айлин, слушай… ты такая умная, может, пойдешь учиться дальше? Поступай в университет! Если хочешь, я помогу тебе подготовиться.
От этого предложения мне стало еще хуже. Университет, как бы не так!
Ах, если бы Лейла только знала правду! Если бы знала!»
ГЛАВА 18
«Лейла сказала, что Карим не был человеком настроения и умел держать себя в руках, когда я не находилась рядом.
Почему же в тот день он кричал так, что крыша поднималась? Даже в комнате на втором этаже было слышно.
— Какого черта ты вообще туда полетел, что за срочность? Что я, по-твоему, теперь должен делать? Что? Совсем спятил? Ничего лучше не придумал?
Накануне Селим улетел в командировку в Абу-Даби. Видимо, случилось что-то непредвиденное.
Не успела я об этом подумать, как в комнату ворвался Карим. Что за невоспитанность? Я открыла рот, чтобы возмутиться, но он вдруг сунул мне свой смартфон:
— Поговори-ка с мужем.
После чего с хмурым видом отошел к окну.
— Селим?
— Айлин, я не мог тебе дозвониться, что с телефоном? Нужна твоя помощь. Понимаю, просьба будет тебе неприятна, но…
— Что такое?
— Ты не в курсе, да это и не важно… У нас много проектов с арабскими партнерами. С двумя из них надо срочно сейчас встретиться, а я с нашим переводчиком в Абу-Даби. Ты же знаешь арабский? Ты сама говорила. Пожалуйста, поезжай с Каримом на встречу.
Да, я хорошо знала арабский, потому что много лет посещала воскресную школу при мечети — была там лучшей ученицей. Мы изучали литературный язык, тафсир и таджвид. Но быть переводчиком на деловой встрече? Да еще и для Карима Умарова?
— Понимаешь, я не знаю разговорного языка, — попыталась объяснить я Селиму. — В каждой арабской стране свой диалект, а я вообще ни одного диалекта не знаю. На языке Корана люди в обычной жизни не разговаривают. И мои знания точно не для деловых встреч.
— Может, и не разговаривают, но понимают. В официальных источниках до сих пор используют литературный арабский. К тому же это не совсем деловая встреча, — продолжал настаивать Селим, — нужно просто с ними пообедать. Не для Карима прошу — для себя прошу, — он перешел на шепот, — я, по правде, забыл про их визит.
— Аллах-Аллах, — мне всё это совсем не понравилось, — разве мало настоящих переводчиков или сложно их найти? Что, если я не справлюсь?!
— Карим работает только с одним, проверенным. Боится утечки информации. Да если бы он и захотел, сейчас уже не успеет найти нового. Там ничего сложного, поверь.
— А перенести никак нельзя?
— Нет.
— Селим, всё это очень, очень плохо…
— Айлин, я знаю, но… пожалуйста, сделай!
Повисла пауза — казалось, воздух вот-вот треснет от напряжения.
— Ну… ладно, — не выдержав, согласилась я.
Стоило мне это сказать, как Карим резко развернулся, подошел ко мне, вырвал из рук смартфон, бросил в трубку — «до связи!» и сказал повелительным тоном:
— Через полчаса в гостиной. Надень розовое платье.
Какая все-таки наглость! Я подскочила с кровати:
— У тебя совсем совести нет? Не смей заходить в мою комнату! Никогда!
— Твоего здесь ничего нет и не будет. Тут все комнаты мои, если ты еще не поняла. Это — мой дом!
— Я не собираюсь… — я хотела добавить, что не буду подчиняться дурацким приказам, но он уже вышел.
Конечно, я не стала надевать розовое платье. Надела синее, после чего привела в порядок волосы и спустилась вниз.
В гостиной Карим окинул меня насмешливым взглядом, но промолчал. В машине я села на заднее сидение, и всю дорогу мы ехали в полной тишине. Лишь в конце поездки он заговорил.
— Какая ты все-таки предсказуемая!
— Что?
— Я вообще-то хотел, чтобы ты надела синее. Но знал, что назло поступишь.
Я скривилась.
— Тебе-то какое дело до моих платьев?
— Лично мне, действительно, никакого дела нет. Но мы, если заметила, едем на деловую встречу. Значит, ты тоже, к сожалению, сейчас представляешь нашу компанию. В том платье ты бы выглядела, как вареная креветка. У тебя совсем вкуса нет.
«Зато у твоей Камиллы вкуса — целый вагон! Одежда едва белье прикрывает. Одна красная кожаная юбка чего стоит!» — хотела ответить я, но вовремя прикусила язык. Лучше промолчу.
Мы подъехали к зданию с темными окнами. Какой странный ресторан. Внутри был полумрак, играла музыка, вдали виднелась сцена. Раньше я никогда не бывала в подобных местах, поэтому сначала ничего не показалось подозрительным.
Мужчины заказали выпивку и начали разговор. Эдиз сказал, что это не совсем деловая встреча, но на меня сразу обрушилась лавина информации — какие-то цифры, сроки, контракты… Голова тут же пошла кругом, я чувствовала дикое напряжение и даже не смотрела по сторонам. А затем, во время короткой передышки, вдруг услышала, как объявляют какой-то номер, повернула голову к сцене, и мне стало по-настоящему плохо. Я подскочила с места и бросилась к выходу, но Карим догнал меня и схватил за локоть.
— Это что еще за дела, куда ты меня привез? — закричала я, пытаясь вырваться. — Я здесь больше и секунды не останусь!
— Прекрати истерику. Если думаешь, что мне приятно с тобой время проводишь, ошибаешься. Лучше оказаться в пустыне со змеями, чем здесь с тобой. Но это — бизнес. И ты обещала Селиму!
— Он про ресторан говорил — просто пообедать! О таком… разврате речи не шло!
— Слушай внимательно. Ты. Никуда. Не пойдешь. Гости должны быть в хорошем настроении. Через пару часов уедем, — с этими словами он потащил меня назад.
У меня чуть слезы из глаз не брызнули, но я сдержалась. Ради Селима. Только ради него.
Мы сидели там часа три. Или четыре. Жутко разболелась голова, я потеряла счет времени и уже была на грани помешательства, хотя те девушки танцевали вдалеке и к нам не подходили. Значит, вот как проводят время богатые люди. Теперь многое становилось понятным.
Вскоре мужчины перестали обсуждать деловые вопросы, начали пить виски, а затем — делать мне комплименты, которые вгоняли в краску. Когда один из них назвал меня «прекрасной жемчужиной», придвинулся поближе и попытался обнять, Карим резко поднялся:
— Нам пора.
Несмотря на протесты гостей, требовавших продолжения развлечений, он отправил их в гостиницу, а мы поехали домой. В машине Карим сел со мной за заднее сиденье, откинул голову назад и закрыл глаза.
Сначала я сидела тихо, но злость всю дорогу распирала меня изнутри. Я честно выполнила свое обещание, как и просил Селим. Но теперь — кто заставит меня молчать?
Я посмотрела на Уварова с презрением. Словно почувствовав на себе мой взгляд, он открыл глаза.
— Чего уставилась?
— Теперь я видела твой мир. Если так проводишь время, неудивительно, что тебе везде продажные женщины мерещатся.
— Чего? — он вдруг засмеялся, но быстро оборвал смех и посмотрел на меня злым и совершенно трезвым взглядом. — Ты никогда не видела мой мир. И никогда не увидишь. Так что лучше тебе закрыть рот и сидеть молча.