ГЛАВА 36
«— Какого черта ты снова приехал?
Зачем я это спрашивала, ведь и так знала ответ — «я приехал не к тебе, а к своему ребенку».
— Я приехал не к тебе, а к своему ребенку.
Так продолжалось уже несколько недель. Мы не проживали вместе, однако Карим всё равно находил причины мозолить мне глаза, действовать на нервы и портить настроение. Больше всего меня раздражало, когда он лично отвозил меня на осмотры к врачу. Заезжал за мной и сам отвозил, как будто без его помощи я бы не справилась. Хотя, конечно же, на меня ему было плевать, он просто хотел все держать под контролем. И момент, когда можно было наконец узнать пол ребенка, тем более не мог пропустить.
В тот день в больницу мы ехали молча, — впрочем, как обычно. И даже в кабинете УЗИ, когда врач сказал, что будет мальчик и дал снимок, Карим взял его, но не проявил при этом совершенно никаких эмоций.
Однако когда я пошла в дамскую комнату и вернулась через несколько минут, то увидела, что он стоит в коридоре и с интересом рассматривает этот снимок, а на губах у него при этом играет какая-то блаженная, абсолютно дурацкая улыбка. Я разозлилась, и, моментально оказавшись рядом, попыталась выхватить снимок из его рук, но не тут-то было.
— Отдай мне снимок! Немедленно!
— С чего бы? Вам, госпожа Юсупова, этот ребенок не нужен, так что поумерьте претензии, — невозмутимо отозвался он и спрятал фото к себе в бумажник.
Весь обратный путь я еле сдерживала злость и отчаяние, но когда очутилась одна в пустой квартире и закрыла за собой дверь, слёзы вдруг потекли из глаз помимо моей воли.
Я знала, что Кариму нужен наследник и что в дальнейшем он собирается отнять у меня сына. Правда, при этом он совсем не догадывался, что я задумала на самом деле.
Он понятия не имел, что его планам никогда не суждено сбыться. Я сказала ему, что не хочу этого ребенка, но это было самой большой ложью на свете, и теперь я молилась, чтоб Аллах никогда не покарал меня за эту ложь. Маленький львенок в моем животе стал главным смыслом существования, единственным лучиком света в моей темной жизни. И я с самого начала знала, что мы сбежим. Уедем в родной город моей мамы, растворимся в бескрайней стране, и Карим никогда нас не найдет.
Он каждый месяц перечислял мне на карточку немалую сумму денег, как я и потребовала перед свадьбой — этого хватит, чтобы в один миг исчезнуть и начать жизнь с чистого листа. Никогда, никогда этот ужасный человек не увидит ребенка!
Слезы всё капали и капали из глаз, пока я думала об этом и гладила живот: «сыночек мой, маленький мой, не бойся, никому тебя не отдам... мой, мой, только мой…».
ГЛАВА 37
И всё же — что происходит?
Она принудила его к этому позорному браку, а он ищет глупые предлоги, чтобы встретиться — поехать вместе к врачу, обустроить детскую… А тот глупый поцелуй? Кошмар.
«Какого чёрта ты снова приехал», «чтоб ты провалился, меня тошнит от тебя», «ты — последний человек на земле, которого я хотела бы видеть», — она говорила жестокие, обидные слова, в ее глазах он видел негодование и презрение, да он уже и сам себя презирал за такую ужасную слабость. Клялся себе, что больше ноги его рядом не будет, но приезжал снова.
Почему она оставила ребенка? Почему захотела этот брак? Деньги всё-таки ни при чем, если речь об Айлин. Она усиленно пытается доказать обратное, и сначала он даже поверил, но потом, поразмыслив, понял что дело не в них. Он ведь читал ее дневник и хоть сколько-то узнал эту девушку. Она явно что-то задумала и нужно было выяснить, что именно, пока он еще окончательно не потерял способность соображать.
Почему он допустил, чтоб она забеременела? Ведь вполне можно было этого избежать. И почему всё-таки женился?
Здесь правда была слишком простой и слишком сложной — даже для него. Слишком безумной, чтобы ее можно было признать.
И все-таки пришла пора это сделать.
ГЛАВА 38
Уже несколько выходных подряд Лейла в одиночестве приходила на набережную и, присев на скамейку, размышляла о том, какой запутанной и сложной бывает жизнь.
Айлин ждала ребенка, и они со старшим братом поженились, но это вызвало скандал среди родственников и знакомых. Никому ведь не докажешь, что брак с Селимом был фиктивным — выходило так, что Карим увел жену у брата, после чего братья рассорились. Впрочем, в последнее время сплетни поутихли, хотя они волновали Лейлу меньше всего.
Намного сильнее беспокоило то, что Карим и Айлин жили отдельно и никак не желали идти навстречу друг другу, хотя измучились сами и измучили окружающих. Брат похудел, под глазами у него залегли тени, вечерами он метался по дому, как раненый зверь, однако всё никак не признавал своих ошибок. Айлин по-прежнему ее избегала, не отвечала на звонки, но Лейла часто общалась с Самирой — та рассказывала, что душевное состояние сестры ничуть не лучше.
Лейла день и ночь молилась, чтоб наконец произошло какое-то чудо и всё наладилось, только надежда на это таяла с каждым днем.
С Селимом она не общалась уже несколько месяцев, хотя чувствовала, что злость на него проходит. Хотя он и был ужасно неправ тогда, хоть и наговорил много несправедливых вещей, и поступил нехорошо, но всё же он являлся ее единоутробным братом, и Лейла надеялась, что когда-нибудь он повзрослеет, осознает свои ошибки и сможет наладить отношения с семьей.
А пока на душе была тоска. Чтобы хоть как-то ее унять, Лейла закрыла глаза и подставила лицо лучам майского солнца. Вскоре стало припекать, но легкий ветер не давал чувствовать жару.
— Северо-восточный. Наверное, самый живительный ветер, — вдруг услышала она мужской голос рядом с собой. Вздрогнув, открыла глаза и неожиданно узнала знакомое лицо. Это был мужчина, которого она когда-то видела мельком в аэропорту. Сейчас он смотрел на нее, улыбаясь, а в руках у него были тюльпаны. Тюльпаны Лейла не любила, но эти были такие красивые! Ее сердце вдруг сжалось от непонятной ревности. Странно — ей-то какая разница, для кого эти тюльпаны? А он — просто случайный прохожий, даже не ее знакомый, хотя… почему-то после той мимолетной встречи в зале ожидания она теперь часто перед сном вспоминала его глаза и тот взгляд.
— Иногда мне кажется, что ветра похожи на любовь, — тем временем продолжил этот мужчина, и Лейла вздрогнула еще раз, хотя и постаралась не высказать удивления.
— Мне бы хотелось, чтоб моя любовь была такой, как этот ветер, — удивляясь своей смелости, ответила она. А затем, смутившись, почему-то добавила, — ну, то есть… если когда-нибудь... я встречу любовь.
— А я вот уже встретил. Однажды, в аэропорту. А потом потерял. И мне стоило больших трудов отыскать ее опять. Снова отыскать тебя… Лейла — сказал мужчина и протянул девушке тюльпаны, нечаянно коснувшись при этом ее руки.
Это было словно вспышка, молния, откровение — Лейла внезапно позабыла и о тоске, и обо всех проблемах. Голова закружилась, а сердце забилось сильно-сильно от осознания того, что и в ее жизнь наконец входит что-то радостное, светлое и волнующее...
ГЛАВА 39
«Можно ли любить своего врага? Отталкивать его изо всех сил и желать никуда не отпускать? Причинять ему боль и самой чувствовать боль из-за этого? Перестать принадлежать себе? Мечтать о том, чему никогда не суждено случиться?
Уже не имеет значения, Карим. Наша история подошла к концу.
Сегодня настал день, когда мы уезжаем, а я не чувствую радости.
В детстве я читала притчу о собаке, которая стояла у озера и сильно хотела пить. Но когда подходила к воде и видела свое отражение, то в страхе отскакивала назад, решив, что там сидит другая собака. Она делала так до тех пор, пока чуть не умерла. Тогда собаке стало уже все равно и она со всего размаху прыгнула в воду.
Я поняла, что похожа на эту собаку — всё время боялась сама себя. Но теперь мне терять нечего — могу наконец признать правду.