Я мстила тебе, но не чувствовала успокоения. Я смеялась тебе в лицо, но ни на минуту мне не было радостно. Я хотела сделать тебе больно, чтобы самой было легче перенести ту боль, что ты мне причинил. Только легче мне не стало.
Потому что я люблю тебя, Карим.
Люблю, хоть и знаю, как это ужасно, безрассудно, нелепо. С детства я запрещала себе думать о любви и всё-таки втайне мечтала о ней — о любви светлой, волшебной, как в сказке. И какая нелепость, какая страшная насмешка судьбы — из всех мужчин в мире сердце выбрало того, кто меня ненавидит. Того, кто мне запрещен.
Еще глупее и бессмысленнее писать сейчас то, что тебе не нужно. То, о чем ты никогда не узнаешь. Видимо, мне…»
Я не успела дописать последние строки и убрать тетрадь в чемодан, потому что вздрогнула от звонка в дверь. Самира, наконец-то! Сначала мы купили билеты на семь часов вечера, но с утра у меня начался озноб, потом — жар, и я решила поменять рейс — улетим на несколько часов раньше, пусть все скорее закончится.
Я позвонила сестре, чтоб срочно приехала домой. Ее вещи я тоже собрала, она ведь не знала, что мы уезжаем. Хоть Самира и стала менее болтливой, однако же о нашем отъезде наверняка растрезвонила бы на весь город. Девчонка задерживалась, — еще немного, и опоздаем, — чтоб скоротать время, я и села писать глупые откровения.
— Аллах-Аллах, где тебя носит!
— Сестра, что случилось, что за срочность? — она огляделась вокруг. — К чему этот чемодан?
— По дороге поговорим, поехали.
— Куда, зачем?
— Бежим из этого ада.
— Айлин… — Самира попятилась. — Ты не в себе, я сейчас позвоню брату Кариму.
Я выхватила у нее из рук смартфон, бросила об стенку, а потом еще несколько раз наступила на него ногой. В это время зазвонил мой телефон — подъехало такси.
— На выход, живо!
— Что ты творишь? Почему мы должны куда-то бежать?
— Совсем не соображаешь, что нас скоро ждет? Я опозорила его, унижала несколько месяцев, — думаешь, наградит меня за это? Скоро всё равно окажемся на улице — и это в лучшем случае! Что будет в худшем, лучше даже не думать!
— Какая ты глупая! Думаешь, он правда женился из-за ребенка? Да он мог бы и так забрать его, если б захотел! Карим не собирается разводиться с тобой! Ни за что не разведется!
— Что ты несешь! У тебя мозги — в розовом сиропе!
— А у тебя вообще мозгов нет!
Я схватила сестру за руку и вместе с чемоданом потащила к выходу. Она визжала, упиралась, но я засунула ее в машину. Мы немного проехали, но стоило остановиться на светофоре, как Самира открыла дверцу и выскочила на улицу. Я выбежала за ней.
— Ну-ка, села обратно!
— Нет! Ты езжай, а я останусь.
— Ты несовершеннолетняя, я за тебя отвечаю.
— Куда тебе! Ты даже за себя не отвечаешь!
Я замахнулась и была близка к тому, чтобы впервые в жизни ударить свою сестру, но заметила, что глаза ее расширились от ужаса и она смотрит куда-то вниз.
Опустив глаза, я увидела струйки крови, стекающие по моим ногам прямо на асфальт».
ГЛАВА 40
Значит, Айлин решила сбежать. Как только он узнал об этом, очень разозлился. И представлял, какое у нее будет лицо, когда в день отъезда она поймет, что рухнули все планы. Будет теперь сидеть под охраной.
Но с приближением злополучного дня гнев уступал место отчаянию.
Почему ему так плохо? Он сходил с ума, не зная, как поступить, ведь чтобы принять верное решение, надо было наконец-то посмотреть правде в глаза и ответить на вопросы, что так занозливо впились в сердце.
Только прямые вопросы и откровенные ответы.
Почему он допустил, чтоб Айлин забеременела? Потому что хотел этого. Да, даже тогда, когда думал о ней плохо, он все равно хотел быть с ней, мечтал, чтоб она была только с ним, только его. И та ночь была единственным светлым воспоминанием в его жизни. Кратким мигом, когда казалось, что нет этой мучительной, изматывающей вражды, правых и виноватых, победителей и побежденных.
Почему он женился на ней? Потому что и этого хотел. И плевать ему было на мнение общества, на весь этот скандал.
Почему он всего этого хотел? Потому что Лейла и Селим всё-таки были правы, хотя сам Карим такую правду долгое время признавать не желал.
«Айлин, я не знаю, как это произошло, но ты меня действительно сокрушила — я уже себе не принадлежу. Даже если ты убежишь, я могу найти тебя, привезти обратно и удерживать насильно. Но я больше не могу видеть ненависти в твоих глазах. Как бы ты не проклинала меня за то, что я сделал, знай — я проклинаю себя еще сильнее. Даже если бы ты могла меня простить, сам себя я простить никогда не смогу. Больше всего на свете я хотел бы вернуть прошлое и все изменить — хотя и понимаю, что это невозможно», — это и была правда.
Но несмотря на то, что Карим наконец признал ее для себя, он не собирался произносить ее вслух.
Открывая дверь той квартиры, он хотел просто предложить Айлин остаться — на ее условиях. Но там было пусто. Заметавшись по комнатам, он не сразу заметил на столе раскрытую тетрадь, а когда увидел и прочел последнюю страницу, едва не обезумел.
Он был по пути в аэропорт, когда позвонили из больницы. К тому времени, как он туда добрался, ребенка удалось спасти, но Айлин все еще была без сознания. Несколько часов он провел у дверей палаты — потом врачи сжалились, разрешили войти на пару минут.
Она лежала под капельницей — такая маленькая, хрупкая, беззащитная, и сердце чуть не разорвалось от боли. Именно в этот момент он не выдержал и сказал то, что так бессмысленно долго держал в себе. Сказал, хотя она и не могла его сейчас услышать.
— Айлин, ты можешь мне не верить, но до тебя я понятия не имел, что такое любовь. Не знал, что может быть так непонятно, так мучительно. Не только ты — я тоже заблудился в этом черном закате — без всякой надежды выбраться. Теперь я знаю, что любовь — это сложно, но без нее — все бессмысленно. Я не могу жить без тебя, не могу дышать. Когда глаза закрыты у тебя, и я не вижу ничего вокруг. Без тебя всё становится ничем. Прости меня за то, что я был таким тупым, безмозглым идиотом! Если бы ты могла дать мне хотя бы надежду на то, что еще не все потеряно для нас! На то, что рассвет когда-нибудь наступит!
— Господин Умаров! — в палату заглянул врач. — Вам пора!
Он с трудом заставил себя пойти к выходу, но напоследок почему-то оглянулся и вдруг увидел, как ресницы Айлин дрогнули. А потом она еле слышно произнесла:
— Насчет идиота, пожалуй, соглашусь.
И он еще никогда не был так счастлив.
ЭПИЛОГ
«Порой обретение любви похоже на алхимический процесс — получение философского камня.
Первая ступень этого процесса — нигредо, или Черная стадия — самая сложная, она разрушает тебя до основания. Вторая — альбедо, Белая стадия, — возрождает к жизни заново. А третья — рубедо, Красная стадия, — дает просветление и возможность не бежать от своего прошлого, а примириться с ним. Размышляя об этих ступенях, я поняла, что означает поговорка «свет рождается из тьмы».
Карим Умаров-младший появился на свет семимесячным, но это не помешало ему быстро набирать вес и мучить свою мать капризами. Несомненно, вредностью пошел в отца.
Меня выписали из больницы через несколько дней, и все это время мой муж сводил с ума персонал. И меня, как же без этого. Он мне уже сто раз заявил, что мечтает теперь сыграть настоящую свадьбу. Я пока ничего не ответила — пусть попросит еще раз сто — тогда и посмотрим. А еще он сказал, что я обязательно пойду учиться, как всегда мечтала — вот с этим я согласилась сразу.
Я понимаю, что обретение любви и осознание ошибок — лишь начало нашего пути друг к другу. Неизвестно, сколько времени займет этот путь, но знаю точно, что рассвет для нас уже наступил».