Как я смогу отомстить Кариму, если будут находиться на расстоянии сотен километров от него?
Всё было правильно. Всё было так, как должно быть. Почему же после согласия кошки скребли на душе?
Лишь один человек прыгал от счастья, узнав о нашем браке. Самира.
— Вай, сестра! Неужели это правда?! Ущипни меня! — Самира в очередной раз щипала сама себя и взвизгивала:
— И правда-правда-правда! Не зря у меня на днях гудело в левом ухе! Сестра, я всегда знала, что у тебя будет счастливая судьба, иншалла! А когда мы пойдем покупать платье? Хотя какое платье в этой дыре! В столице же купим, да? И украшения тоже купим, иншалла! Но он пусть тоже золото купит, нужен же махр*, — девчонка тараторила без перерыва. Кажется, ее совсем не беспокоило, что меня недавно чуть не покалечили.
— Аллах-Аллах! — моему терпению пришел конец, — вместо того, чтобы открывать рот, открой глаза! Платье, махр… Ты забыла, в каких мы обстоятельствах?
— Ну и что! — Самира надула губы. — Раз Селим решил жениться, то пусть женится, как положено.
— Ага, — я закивала головой. — Давай сейчас начнем ему указывать.
— Ну ладно. Действительно, не будем. — Самира присела на краешек стула. — А знаешь, он сказал, что завтра пришлет людей, чтоб вставили стекла. Как тебе повезло, машалла! Хорошо, пускай и не будет махра, но…
— Что еще за «но»?
— Если Селим все-таки предложит свадебное платье и праздник, ты не отказывайся.
У этой девчонки еще ветер в голове. Никто не собирался делать из подобного брака праздник. Но мне это было на руку, оказаться еще раз в жизни в центре внимания я совсем не хотела».
__________
* махр — свадебный подарок.
иншалла, араб. — даст Бог (а дословно — «если Бог пожелает»)
ГЛАВА 13
«Вещи собраны. Через пару часов мы должны покинуть поселок, а я никак не могла заставить себя это сделать.
Когда-то давно я не долечила зуб. Он стал разрушаться, и я мучилась, теряя его по кусочкам, пока весь рот не воспалился и удаление не стало неизбежным. Даже осознав это, я никак не могла смириться с ощущением предстоящей потери. Пусть испорченный, этот зуб был частью меня — частью, с которой я никак не хотела расставаться. И в больнице все тянула и тянула время, не желая сделать шаг и войти в кабинет врача. Еще минуту. Хотя бы несколько секунд.
Поселок с некоторых пор стал мертвым зубом, отравляющим мою жизнь, и наше расставание было неизбежным, но я все никак не могла с этим смириться. Я цеплялась за хорошие воспоминания, как горюющий цепляется за саван покойника. Еще минуту. Хотя бы несколько секунд.
Скоро наступит другая жизнь. Через несколько часов мы прилетим в в столицу, оформим брак, и я впервые переступлю порог нового дома.
Айлин Умарова. Даже в ужасном сне я не могла такого представить, и до сих пор отгоняла эту мысль, стараясь думать о чем-нибудь другом.
За всю жизнь я уезжала далеко один-единственный раз: папа однажды возил нас в отпуск в Турцию. Мне было девять, мы ходили на Гранд Базар, где папа купил платье для меня, сумку для мамы и куклу для Самиры, а потом мы все гуляли по набережной и ели балык-экмек, а еще посетили Айю Софию.
Там был странный медный лист с дыркой внутри, и люди зачем-то просовывали туда большой палец, а потом делали оборот ладонью. Плачущая колонна, вот как это называется, объяснил папа и поднял меня к листу:
— Загадай желание и сделай так, как эти люди.
Но я испугалась. А вдруг тому, кто прикоснется к колонне, суждено потом всю жизнь лить слезы? Папа рассмеялся и сказал, что я — маленькая фантазерка. Чтобы доказать, что я уже большая и вовсе не фантазерка, я прокрутила палец.
А теперь думаю — вдруг тогда я была права?
Пока я над этим размышляла, Самира бесшумно проскользнула в гостиную, присела рядом и обняла меня. Сестра так хотела уехать из этого места, но теперь ее глаза тоже были на мокром месте. Она не притрагивалась к Плачущей колонне, но все мои поступки затрагивали и ее. В последнее время мы только и делали, что плакали.
Я поцеловала сестру, а потом прошла в комнату, чтобы сделать последнюю запись.
Больше я не буду вести этот дневник. У Айлин Умаровой будет другая история и другая судьба. А старый дневник вместе с моими слезами, болью и позором навсегда останется здесь.
Я жду сигнала машины, означающего, что нам пора выходить. Ставлю точку.
Еще миг, и все прошлое останется в прошлом. Мне страшно, но я закрою последнюю страницу и сделаю шаг в неизвестность. Начну и новый дневник, и новую жизнь с чистого листа.
Единственное, что я прихвачу с собой из прошлого — это ненависть к тебе, Карим.
Потому что теперь я хочу только одного — разрушить твою жизнь до основания».
ГЛАВА 14
Говорят, что любовь — светлое чувство, но в сердце Лейлы Умаровой еще никогда не было так темно. Как смириться с болью, разочарованием, крушением всех надежд?
Нияз Алиев женится на другой.
На-дру-гой.
Лейла до сих пор не могла оправиться после смерти матери, хотя уже столько времени прошло, а тут — новый удар. Почему Нияз так поступил? Что за непонятный, скоропалительный брак?
Лейла уже давно была влюблена в друга Селима. Хотя Нияз всегда относился к ней как к ребенку, Лейла мечтала, что настанет день, когда он посмотрит на нее по-другому.
И вдруг — его поездка в Германию. Каких-то два месяца, и он познакомился там с этой Ханде из Измира, которая приехала погостить в Берлин к своему дяде. Итог — помолвка и предстоящая свадьба.
Последние недели Лейла ночами рыдала в подушку, а днем пропускала занятия в университете и в одиночестве бесцельно бродила по магазинам, скупая бесполезные вещи.
Как теперь взять себя в руки? Как найти силы жить дальше? Беспросветная тоска сдавливала грудь, хотелось исчезнуть, как мама, но, наверное, это было бы слишком малодушно.
Поглощенная своими проблемами, Лейла не сразу поняла, что в семье происходит неладное. Хотя об этом можно было догадаться сразу, как только Карим внезапно вернулся из Сулдага.
Приехав вечером, он тогда всю ночь провел в своем кабинете. Поскольку Лейле тоже не спалось, она тихонько подкралась и увидела, что на столе у брата стоит початая бутылка виски. Бокал он держал в руке, внимательно его рассматривая, будто там находилось что-то очень интересное.
Это было подозрительно, ведь Карим раньше никогда не пил, но Лале в тот момент даже в голову не пришло, что всё это может быть следствием чего-то действительно ужасного и что брат приехал из поселка не просто на выходные, как раньше, а насовсем.
В последующие дни он был очень мрачным, часами сидел в гостиной с отрешенным видом. Карим и так был замкнутым человеком, но тут вообще отгородился окончательно.
А затем вернулся Селим.
Лейла в тот день снова прогуляла занятия и вернулась домой раньше времени — как раз в самый разгар скандала.
История оказалась кошмарной. Оказывается, Карим обесчестил одну девушку, Айлин Юсупову.
А Селим теперь собирался на ней жениться.
Все это было совершенно немыслимо, безумно и никак не укладывалось в голове.
От ужаса Лейла закрывала рот рукой, чтобы не вмешаться, пока как следует во всем не разберется. Конечно, она хорошо помнила Айлин — увидев ее однажды, уже никогда не забудешь. Эта девушка была словно существом с другой планеты — она двигалась иначе, смотрела иначе, даже смеялась иначе — не так, как другие люди. Хотя смеялась Айлин редко. Даже в раннем возрасте у нее было совсем недетское лицо — серьезное, сосредоточенное.
Неужели Карим действительно сделал с ней такое? Почему? Из кабинета доносились обрывки фраз про какие-то разбитые стекла, про нож и про что-то еще… Может, всё это и было правдой, но никак не могло служить объяснением произошедшего. Уж Карима-то с его выдержкой подобным не пронять.