Даша с напускным спокойствием припарковалась около дороги, включив аварийку. Но парень успел заметить, что ее руки дрожат. Иногда так бывало, когда девушка совсем уж выходила из себя и была на грани крика. Он знал, пару раз приходилось видеть это. В основном в моменты, когда силком приходилось забирать Дашку от ноутбука.
Девушка обернулась к нему. Но молчала. Что очень странно. Ник тоже замолчал. Потому что свою основную претензию он наконец вывалил на нее. Потому что наконец-то вместо тяжелого камня прямо в солнечном сплетении, который совершенно точно там обосновался еще неделю назад и только рос, появилась пустота. Камень растворился, разлетелся на осколки. По всем законам физики он не мог исчезнуть.
Просто сейчас осколки летят в пространстве, пока еще не достигнув цели. А после — они вопьются в кожу изнутри. И будут напоминать Коле о неудавшихся недоотношениях по договору.
— Извини, — единственное, что смогла произнести Даша голосом, чуть дрожащим согласных. Коля все понял. Да, и так все понятно.
— Угу, извини, но нам не по пути, — повторил куда-то себе под нос. — Потому что я замкнутая дура, которая боится сделать шаг в сторону от своего плана. Извини, Ник, если ты еще не помрешь через пятнадцать лет, мы будем отличной парой.
— Пятнадцать? — вычленила из потока бубнежа самое безопасное слово.
— Да, а через сколько у тебя по плану там замужество? — Ник повысил голос, уже начиная чувствовать боль от осколков, разлетевшихся внутри.
— Ты… ты рылся в моих вещах?
— Не специально. Я думал, это книга.
— Угу. Ну ты тогда точно понимаешь, что я не… планировала сейчас ничего, да?
Даша находилась в прострации. Это точно. Она плотно тонкими пальцами обхватывала руль своего «Лексуса», отчего выступили тонкие прожилки, которые так отчетливо теперь можно было рассмотреть. Коля выдохнул пару раз. В конце концов, он знал, что все так и получится. Месяц точно знал. А их отношения и так длились непозволительно долго.
Да, черт возьми. Изначально все было понятно. С самой первой ночи. Что уж теперь продолжать эту истерику.
Подгоняемый собственной флегматичностью, которая так долго где-то пряталась, Ник выдохнул несколько раз. Успокоился и посмотрел снова на Дашу.
— Ты к сестре поедешь?
— Что? Нет, наверное.
— Ладно, давай поменяемся местами. Я отвезу тебя домой. Не хватало, чтобы ты в аварию попала.
Дарья послушно вышла из машины, обошла ее и уселась на место пассажира. Все на автомате, на подкорке. Скандалы с Колькой всегда на нее так действовали, когда начинал он. И хотя из всего потока она уточнила только названные года, в голове звенело «замкнутая дура»? Сколько раз ее так называли? Сколько раз она слышала неодобрение даже от самых близких. И еще один человек, который вошел в близкое окружение, повторил слова, которые она ненавидела всем сердцем.
Ник уверенно вел машину. Припарковался около ее дома. Вложил в ладонь девушке ключи от квартиры — комплект, который последний месяц был у него.
— Вещи, пожалуйста, передай сестрой. Там конспект на столе остался и две футболки в шкафу. Удачи, Даш.
Парень вышел из машины и пошел в сторону метро. Силуэт постепенно исчезал в ночных сумерках, покрываясь густой завесой метели. А девушка продолжала осмысливать себя, зарываясь глубже в собственную неудовлетворенность.
— Нормальная я. Нормальная.
Уже в квартире Даша позволила выбраться наружу не только ассоциациям, но и воспоминаниям. Она всегда любила планировать. Ее перфекционизм смешивался с постоянными сомнениями и переживаниями. Особенно — когда родители развелись и временно забыли в своих собственных переживаниях о детях. Тогда Даша нашла для себя единственный способ решения любой дилеммы. Она просто расписывала каждый пункт. Составляла алгоритм на случай, если на одном из этапов ее плана что-то пойдет не так.
Когда мама нашла впервые ее блокнот с планами, пыталась говорить. Позже — уже вместе с отцом — просили ее сходить к психологу. А еще позже — просто смирились. Возможно, мама до сих пор винила себя за то тот период, когда не уделяла старшей дочери внимания. Потому что Даша стала замкнутой даже в кругу семьи, поставила себе далекие от жизни цели и перестала проявлять эмоции.
Наверное, в то время разбилось ее маленькое детское сердечко, которое хотело любви родителей. А они не удержали свою любовь, показав весь крах института брака и семейных ценностей. А потом еще и не уберегли детей от травм и тревог. Поэтому Дарья себе составила план, в котором семья имела посредственное значение.