— Ангел?..
Грейс коснулась кулона, который носил Матиас, того, что Скарлетт подарил на Рождество мудрый и таинственный старик, и прошептала экзотическое и любопытное имя.
— Ох... Илия… — Затем она добавила. — Небеса полны ангелов, Матиас, но немногие ходят по земле. Скарлетт одна из них...
У него перехватило дыхание от имени той, кого любил, из эфирных уст женщины, которая когда-то значила для него всё. Грейс погладила его с почти материнской нежностью, затем отпустила грустный вздох.
— Я никогда не хотела видеть, как ты живешь той жизнью, которую выбрал для себя после моей смерти. Мне всегда это было нестерпимо. Ад, в который ты погрузился добровольно, был невыносим для меня. Он связывал меня с тобой. Спасибо, что ты наконец освободил меня от цепей, которые держали меня в плену этого подвешенного состояния. Я могу спокойно уйти, потому что знаю, ты сохранишь меня у себя навсегда, вытатуированную на сердце и на коже, ведь именно там я хочу быть, а не в твоих ночных кошмарах или в твоей бесполезной и неуместной вине.
Грейс посмотрела прямо перед собой, устремив взгляд на отдаленную точку, затем снова заговорила о Скарлетт.
— Она будет прекрасной матерью, Мати. Для Элизабет и ребёнка, который родиться. Я буду присматривать за вами, и когда понадоблюсь тебе, я окажусь поблизости. Всегда. Пока мы снова не обнимемся. Но теперь твоя жизнь с женщиной, которая смеется, дышит и идёт рядом с тобой. С женщиной, которая носит в себе очень ценную часть твоего большого сердца и твоей любви.
Она повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза, и в груди у Матиаса на мгновение остановилось сердце, — ему казалось, перед ним стоит настоящая Грейс, та, что была из плоти и крови, а не потустороннее существо, к которому он привык за последние три года.
— Это мое единственное желание. Это то, о чём тебя прошу. Живи любимый. Живи прекрасной жизнью, которую ты заслуживаешь.
Грейс нежно поцеловала Матиаса в губы, а затем встала. Она улыбнулась ему, повернулась спиной, и медленно пошла по тёплой и мягкой траве, пока не исчезла в мягком свете горизонта.
— Прощай, ангел, — прошептал Матиас ночью, повернулся и крепко обнял Скарлетт.
* * *
Следующие дни прошли без серьезных изменений. Глория ненадолго уехала в Мексику к своей семье и взяла с собой Элизабет, которая слишком давно не видела солнечного света. Они пробудут там около недели. Клейтон и Ариэль продолжали заниматься расследованием, опираясь на штаб-квартиру ФБР в Сан-Франциско и собрали достаточно доказательств, чтобы начать судебный процесс над Оксаной (по разным причинам стараясь не вовлекать Матиаса и агрессию по отношению к нему). Наиболее важным было добиться, чтобы он не стал мишенью для каких-либо последующих претензий. Итан вернулся в Вашингтон и готовился противостоять потенциальным правовым последствиям от участия его брата в расследовании, особенно по вопросу попечительства над Элизабет.
Этой ночью Клейтон и Ариэль остались в центре. Круг вокруг Оксаны и её организации сужался; наркоотдел ждал, готовый перехватить в бухте большой груз кокаина и героина, адресованный ей. Поэтому до завтра домой они не вернутся.
Матиас и Скарлетт наслаждались одним из редких совместных вечеров в одиночестве. Они поужинали при свечах, как всегда, много разговаривали, строили планы на будущее, а потом легли спать.
Была глубокая ночь, когда Матиас вскочил, услышав как повернулся ключ в замке входной двери. «Возможно, Клейтон и Ариэль вернулись», — подумал он, и это показалось ему очень странным. Может быть, что-то пошло не так. Возможно, кто-то предупредил курьеров, и операция сорвалась. Матиас спустился по лестнице и оглядываясь по сторонам вошёл в гостиную. Его встревожило то, что нигде не горел свет. Наконец, чуть расслабившись он подумал, что возможно ошибся.
Матиас повернулся, чтобы вернуться наверх и тогда услышал ужасный и хриплый голос женщины, превратившей его жизнь в ад.
— Любимый, наконец-то я нашла тебя. Скучал по мне?
ГЛАВА 14
— Матиас, Матиас, Матиас… Что мне с тобой делать?
Матиас был связан и обездвижен на диване в гостиной. Курт держал его на прицеле пистолета, пока Оксана кружила вокруг, словно голодная и разъярённая тигрица.
— Ты глубоко ранил меня, знаешь? Так исчезнуть, не сказав ни слова. Спрятался как маленький трусливый червяк. За эти недели я спрашивала себя сотню раз: почему не прибила тебя тогда? Должна была убить. Нужно было оставить тебя умирать от кровотечения на полу в подвале, но я так не поступила. Я тебя спасла, Матиас. Я тебя, бл*ть, спасла! И ты так мне отплатил?!
Матиас держал взгляд опущенными. Он старался не двигаться и не сделать ничего, чтобы не дать ей вескую причину, которая подтолкнёт Оксану к его устранению раньше времени. Он попытался быстро придумать что сказать или сделать, чтобы остановить её, но не мог найти какую-либо точку опоры ни в одном уголке своего шокированного разума. И Матиас молился, чтобы Скарлетт ничего не услышала и продолжала спать. Или смогла их услышать и попытаться сбежать, спасти себя.
Он был растерян. В шоке и отчаянии. Матиас пытался вспомнить составленный ФБР психологический профиль Оксаны. Он пытался вспомнить, что сам знал о ней, чтобы иметь возможность приостановить или отложить то, что выглядело как казнь. Оксана была социопатом, такой диагноз поставили психиатры и психологи. Она не вписывалась в общие этические правила и вообще их не учитывала. Она была опасной и харизматичной. Была одержима сексом, как часто случается с людьми с таким профилем. Страдала манией величия и верила, что у неё привилегированные права на всех и на всё. Оксана не могла контролировать своё импульсивное поведение, и подавлять эмоциональные реакции, особенно в гневе. Она не могла испытывать вину или стыд. И не могла испытывать любовь. Всё это делало её неуправляемой, непредсказуемой, смертельно опасной.
— Бл*дь, бл*дь, бл*дь! — ругался про себя Матиас, зная, что находится в тупике.
Затем на ум пришли несколько слов, сказанных Ариэль. «Единственный путь спасения от неё — это полное подчинение в сочетании с лестью». Матиас рассуждал быстро: к нему Оксана всегда проявляла сильную сексуальную зависимость, и через несколько месяцев вышла бы замуж, движимая испытываемой одержимостью. Он видел её занимающуюся сексом с другими мужчинами, но ни с одним из них Оксана никогда не теряла над собой контроль так, как с ним. Она заставляла трахать себя каждый чёртов день, словно ей всегда было недостаточно. А когда она была слишком измотана для секса, всё равно заставляла его ложиться с другими, просто чтобы понаблюдать за ним.
Оксана считала Матиаса объектом своей собственности, и сейчас этот факт может стать лучшей картой в игре. Матиас подумал, если Скарлетт не проснётся, возможно, он найдёт способ запудрить Оксану настолько, что убедит покинуть этот дом. Нужно только заставить её поверить, что его привезли сюда против воли, что он раскаялся и хочет её, как никакую другую в мире, а женщина наверху ничего не значит.
— Детка, это не то, что ты думаешь… — сказал он тёплым и спокойным голосом.
— Ах, нет, Мати? И что же это тогда?
— Я не хочу её. И никогда не хотел. Она не такая как ты или я, она не такая как мы. Полиция удерживала меня здесь против моей воли, и знаешь, про тебя я ничего не сказал. Я пытался защитить тебя. Защитить нашу любовь. Я бы вернулся домой, как только меня отпустили бы, потому что я так по тебе скучал. Ты не знаешь как сильно.
— Но в последнюю ночь ты плюнул на меня, ты оскорбил меня, ты укусил меня, Мати! Сказал, что собираешься меня убить голыми руками!
— Я был зол. Я ревновал. Я был в ярости. Но не переставал любить тебя ни на секунду. Детка, пожалуйста, забери меня с собой. Давай убежим, давай убежим далеко. Немедленно.
Оксана смотрела на него сузив глаза, — две жестокие щели, портал ада. Матиас почти слышал, как вращаются колёсики в её дьявольском разуме. Она не доверяла, это было ясно, но поверить хотела. Соблазн так поступить был силен, он прочёл это в её сумасшедших глазах. Он настаивал снова:
— Скарлетт ничто, она — никто. Я трахнул её только той ночью, потому что был обдолбан. Ты моя женщина, ты единственная женщина. Ты всё, что я желаю, всё, что я хочу...
— Мне уже насрать на то, что хочешь ты! Честно говоря, меня никогда это не волновало, — ответила она ядовито.
Но Матиас не останавливался.
— Когда я тебя вижу, то теряю рассудок. Давай выберемся из этой дерьмовой тюрьмы. Хочу немедленно тебя трахнуть.