– Алло... Привет!..
Сначала в трубке – лишь тишина. Потом слышится тяжёлый вздох.
– Алина... – сдавленно произносит Тимофей. – Чтоб ты знала... Я был на грани! Готов был кого-нибудь убить.
Вот это да...
– А что случилось? – мой голос звучит слишком взвинченно, как бы я ни пыталась говорить спокойно.
– Ну ты же отлично знаешь, что случилось, – с лёгким укором. – Твой телефон был у какого-то кента. Может, объяснишь, как так вышло?
– Да, был, – соглашаюсь я. – Это пасынок моей сестры. Ночью я пошла попить, наткнулась на него, и он бесцеремонно забрал у меня телефон.
Зачем что-то скрывать? Я никогда не обманываю Тима, он платит мне тем же.
– Он к тебе пристаёт? – ожидаемо спрашивает он.
– Нет. У него просто очень скверный характер. В основном, он достаёт мою сестру. Мы обе надеемся, что он скоро уедет отсюда.
Тим недолго молчит, кажется, переваривая эту информацию. А следующие его слова звучат уже мягче:
– Ты скажи мне, малыш, если он будет тебя обижать.
Я никогда этого не сделаю, чтобы не провоцировать Тимофея на ненужные геройства. Справлюсь сама.
– Хорошо. Конечно, – лепечу в ответ. – Но лучше вообще об этом не думай. Как ты? Как проходят тренировки?
– Всё как всегда, – усмехается в ответ парень. – Твой отец просто в ударе. Ну короче, ты знаешь...
Да, знаю. Мой папа – очень суровый тренер. И очень мягкий человек, когда речь заходит о семье. Никто не понимает, как это вообще возможно. Он отшучивается, что с мальчишками нужно быть строгим, а вот своих дочерей надо гладить по головке. Как-то так...
– Когда вы вернётесь? Я соскучилась, – падаю на спину и жмурюсь от солнца, лучи которого заливают сейчас комнату.
– Через пару недель. На следующие сборы в августе поедешь с нами. Не оставлю тебя больше.
Улыбаюсь, отчётливо представляя лицо Тима. Сейчас его мягкие губы растянуты в озорной ухмылке, а голубые глаза вспыхивают в предвкушении предстоящей встречи через две недели. Он наверняка фантазирует о том, как это будет.
– Если папа разрешит, то я обязательно поеду с тобой.
– Мы его попросим. Очень-очень слёзно. Я даже готов встать на колени, – шутит Тимофей.
А я хихикаю как дурочка. И именно в этот момент распахивается дверь моей комнаты, и в неё бесцеремонно вторгается Егор. Резко сажусь и, стиснув трубку в руке, вжимаю её в ухо.
– Все наши передают тебе привет, – доносится до меня голос Тима. – Ой, подожди, малыш...
Кажется, мой парень говорит с кем-то из своих ребят. Слышу какой-то невнятный разговор. До меня доносятся отдельные слова, фразы... Но смысл их я уже не могу понять. Потому что буквально в ступоре от наглости Грозного!
А он тем временем молча подходит к моей кровати и разваливается на ней. Удобно устраивается головой на подушке, подложив под неё руки, и выжидающе смотрит на меня. И его зелёные глаза говорят мне, мол, заканчивай уже.
Вскочив с кровати, распахиваю дверь и стреляю многозначительным взглядом в коридор. Катись, мол!
– Надо бежать, малыш, – возвращается в разговор Тим. – Позвоню тебе вечером, ладно?
– Звони в любое время, – старательно сохраняю беззаботный тон, однако чувствую, как быстро и часто бьётся венка на шее.
Какого чёрта пришёл Егор?
– Целую тебя, малыш, – говорит Тимофей.
Отвечаю с улыбкой:
– И я тебя целую.
– Ммм... – протягивает Грозный, едва я успеваю отключиться. – А куда он тебя целует? Неужели банально в губы?
От его слов я вспыхиваю, ощущая себя перезревшим помидором.
– Пошёл вон! – выпаливаю со злостью, впившись пальцами в дверную ручку.
– Закрой дверь, Алина!
Его голос звучит грозно и безапелляционно. Словно он тут хозяин всего, и я обязана ему подчиняться.
Ни черта!
– Уходи!
– Закрой дверь!
– Хорошо, я уйду сама, – вылетаю в коридор.
– Я пришёл поговорить о твоей сестре и том, что ты можешь для неё сделать, – несётся мне вслед.
Мне это совсем не интересно! Или?..
Я замираю, даже не успев отойти от двери.
Должна ли я в это вмешиваться?
– Если прямо сейчас не вернёшься, сильно пожалеешь, мышка. Считаю до трёх.
Пульс на шее долбит, как сумасшедший.
– Раз...
Господи! Да кто он такой? Почему я вообще должна ему подчиняться?
– Два!
Стою, не шелохнувшись.
– Прямо сейчас я скину всю инфу отцу. Тр...
«Три» он произнести не успевает, потому что я возвращаюсь в комнату и с силой захлопываю дверь. Губы Егора растягиваются в почти приветливой усмешке. Однако то, что он говорит потом, отменяет всю эту напускную приветливость.