Стиснув челюсти, цежу сквозь зубы:
– Но я всегда буду это знать. Что те парни... Они...
Всхлипываю снова, не в состоянии говорить.
Они же... Они же сделали со мной то, что я даже парню своему не позволяла!
Вновь давлю руками в грудную клетку Грозного. Он наконец меня отпускает, и я отшатываюсь. Отвернувшись, закрываю лицо ладонями и тихо вою, потому что ничего уже исправить не могу...
Егор подходит сзади, хватает меня за плечи. Дёрнувшись от него, делаю шаг вперёд, чтобы скинуть его руки.
– Тебя никто не трогал! – внезапно произносит он.
Я замираю.
Он вновь подходит ко мне, я спиной чувствую его часто поднимающуюся и опускающуюся грудь.
– Это просто постановочное фото, Алина. И я следил, чтобы они не особо на тебя глазели. И наркотой тебя никто не опаивал. Лишь убойной дозой снотворного.
Я резко разворачиваюсь к парню лицом. С губ срывается:
– Ты просто больной!
Он кивает.
– Да, может быть. Мои методы убеждения не всегда здоровые.
– Удали фото! – протянув руку, сжимаю его футболку.
Егор опускает взгляд. Вновь поднимает его к моему лицу и говорит жёстко:
– Не удалю.
Накрывает мою руку и разжимает пальцы. Мне приходится отпустить ткань.
– Если откажешься, я отправлю их твоему парню. А может, и твоему отцу. Хорошенько подумай.
После чего спокойно выходит за дверь. А я оседаю на пол, потому что ноги меня больше не держат.
Отец всегда говорил, что мир людей – это опасные джунгли. И рано или поздно можно встретиться с очень хищным зверем. Ну вот я его и повстречала... Что делать?
Глава 13
Гроз
Алина входит в гостиную так тихо, что я узнаю о её появлении, только когда Вера произносит, глядя мне за спину:
– Позавтракаете?
– Да, – спокойно отвечает мышка, обходит стол и опускается на стул напротив меня. – Спасибо.
Берёт пустую тарелку, насыпает в неё хлопья. Вообще-то, мои хлопья... Это Юлиана завтракает всякой дрянью типа авокадо-сельдерейного смузи, а я не заморачиваюсь на полезном питании.
Залив хлопья молоком, Алина берёт ложку и начинает сосредоточенно есть. Поднимает на меня взгляд и с ненавистью смотрит мне в глаза.
Да, теперь она точно меня ненавидит. Что ж... Ладно...
– Что будете пить? – подходит к ней Вера.
– Кофе... если можно, – взгляд девушки теплеет, когда она смотрит на горничную. А когда вновь обращает его на меня, сухо произносит: – Я согласна помогать.
– Хорошо, – расслабленно откидываюсь на спинку стула. – Нужно будет как-то объяснить Юлиане твоё присутствие на приёме отца. Когда она вернётся, скажешь ей, что у нас с тобой установились очень тёплые отношения, что мы стали близки за эту ночь, и...
– Нет! – резко перебивает Алина. – Я не стану говорить что-то подобное. У меня есть парень, не забывай об этом. Юлиана с ним общается.
– Не придумывай слишком много лишнего! – теперь я резко обрываю её тираду. – Мы сблизились, но не настолько. Скажешь, что типа друзьями стали. И я пригласил тебя на приём, потому что ты тоже вроде как родня.
Алина морщится. Понятно, что конкретно моей роднёй она быть не хочет. Ничего, потерпит.
– Ладно, – недовольно бросает она.
Вера ставит перед ней кофе.
– Можешь быть свободна, – говорю горничной, и та сразу уходит.
– Что именно я должна найти в кабинете твоего отца? – спрашивает мышка, скрестив на груди руки.
Мне даже нравится, что слышу от неё вполне деловой тон. Похоже, она хочет приступить к делу немедленно. Но ещё не время.
– Ты узнаешь о цели только перед тем, как войдёшь в кабинет.
– Почему я? – выстреливает новым вопросом Алина.
– Мой отец тебя ни в чём не заподозрит, – отвечаю совершенно честно. – Никто из моих друзей или подруг для этого дела просто не подходит.
– Твои друзья годятся только для того, чтобы совершать преступления, да? – закипает Алина. – Опаивать, раздевать, фотографировать против воли!
Я молчу, давая ей высказаться.
– Ты сам фотографировал? Или наблюдал со стороны и просто руководил процессом, дирижёр хренов? Ну что, получил удовольствие, унижая меня?
Её подбородок дрожит, губы сжимаются, превращаясь в тонкую линию. Огромные карие глаза злобно сверкают.
– Что молчишь? Отвечай мне!
– Я не буду отвечать на твои вопросы. Пей свой кофе, Алина, – произношу спокойно и встаю. – Поговорим, когда ты успокоишься.
Выхожу из столовой под прожигающим взглядом мышки.