Наклоняюсь, и делаю первый, контрольный поцелуй перед ее первым марафоном «обласкать все тело» — нежно чмокаю в нос, который слегка-слегка морщиться от неожиданности.
— Изнутри, маленькая. Так хочу тебя выебать, ты даже не представляешь.
Блять, ну откуда столько краски-то на этих щеках?! Чего смущаться, когда ты вчера сама высасывала мою сперму?..
Но, кажется, это еще один парадокс этой женщины — смущаться моих фраз, а самой потом делать такое, на что некоторые не решаются годами. Тут не то что выходных, тут, кажется, целой жизни мало чтоб разгадать ее всю…
Я медленно веду губами по закрытым глазам, спускаюсь на щеки, и делаю ровно то, что обещал — целую ее целиком и всю. Я не знаю, как думала Настя — но в моем случае это не просто слова и обещания. Я правда хочу обласкать эту женщину так, как никто прежде.
И если между ее ног не будет после такого Ниагары, то я начну заново, пусть от нетерпения у меня и отвалится член.
Настя слегка дергано дышит, когда я покрываю поцелуями ее лицо, нежно и не пропуская ни единого участка. Мои руки не бездействуют — я вовсю ласкаю небольшую, аккуратную грудь, и мысленно представляю, как буду ласкать ее языком и губами. Интересно, а ее соски затвердеют, как горошины, у меня во рту?..
Мне не надо доказательств тому, что Насте нравятся мои ласки, потому что ее отклик в теле говорит получше любых слов. Все-таки опыт решает — я прекрасно понимаю каждый ее судорожный вздох, легкие ерзанья, заламывание пальцев и умопомрачительные тихие стоны — а это я всего лишь поцеловал виски, и двигаюсь вниз, к шее.
— Я не могу… — выдыхает она, когда мои губы проскальзывают по ключице, не забываю изнежить выпирающие косточки своим языком, — Макс, пожалуйста, я просто хочу…
— Чего же?
— Чтоб ты вошел меня… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
На миг мне ужасно, до дрожжи хочется исполнить ее полную мольбы просьбу, но я отметаю соблазнительные мысли.
Я хочу ласкать ее тело.
Не просто ради удовольствия и истомы самой девушки. А еще потому, что это доставляет нереальный кайф самому мне.
Глава 23
Настена
Никогда в жизни меня так много не целовали.
И уж точно ни разу я не текла настолько, что становилась страшно за постельное белье подо мною.
— Максим! — в который раз вскрикиваю, когда его губы смыкаются на моем соске.
— Прости, малыш, тут я задержусь… Не знаю, как можно пройти мимо и не расцеловать твою ахуенную грудь…
Он вновь возвращается языком на нежную, тугую кожу, и я выгибаюсь, растворяясь в ласке. Плевать, что когда-то он сказал о симпатии к большим размером. Вообще пофиг, что у меня всего двойка, и не идеально розовые, а коричневые соски. Все это становится так неважно и бессмысленно, когда на тебя смотрят буквально капая слюной, а в глазах восхищение, желание, похоть…
И просто до одури вопящее обещание вытрахать все глупости и комплексы, если таковые еще останутся.
Его губы скользят и целуют, когда он просто искусывает и зализывает весь живот, а у меня между ног — потоп от его ласки. Но, кажется, в глубине души Максим все же истинный садист — потому что когда его губы доходят до самого главного, меня резко переворачивают на живот, и начинают свои поцелуи снова.
С плеч.
— Изверг! — сучу пальцами ног по постели, сдаваясь на волю языка и губ, и понимая, что больше бороться нет сил.
Хочу его глубоко внутри. Так сильно, что даже дышать становится трудно — и вместо воздуха я глотаю стону и всхлипы, вперемешку с его именем.
— Совсем невмоготу, сладкая? — его губы на пояснице, и я поднимаю попку, аки истинная шлюха для случки, — что, так хочется член между ножек?
— Да! — хныкаю в постель, и в подтверждении виляю попкой, зная, какой вид сейчас открывается перед ним.
— Ну даже не знаю, как я смогу тебе помочь с этим…
Я сжимаю в кулаках одеяло, бессильно рыча в подушку, потому что больше всего уверена — он продолжит издеваться, и не даст так быстро желаемого. Но в следующую секунду по моей расщелине проводят пальцами, растирая влагу, и почти сразу в меня на всю длину погружаются сразу два пальца.
Офигенные, нереально длинные и просто самые лучшие в мире мужские пальцы.
— Ох… — выгибаюсь я, а губы Макса осаждают мои ягодицы, покусывая и полизывая, а другая рука оставляет ощутимые щипки на них.
— Ну как, так полегче, милая?