На крики пришла всегда занятая делом бабушка. Она боялась входить, соблюдая дистанцию с неугодной дочерью и начала говорить издалека:
– Какие же вы толстокожие! Сколько можно издеваться над ребенком?! – вскрикнула она, вытащив из передника тряпицу. – Иди сюда, Ляля. – она так ласково называла внучку.
Эрис, всхлипывая, с горечью в сердце, медленно поплелась к бабушке, оглядываясь на эту парочку.
Бабушка вытерла ее лицо и, взяв за руку, повела с собой на кухню умываться, по пути ругая и уча Эрис не доверять им обоим.
Эрис вспомнила, как в далеком городе из-за того, что она была предоставлена сама себе, за ней увязалась одна умалишенная. Она гналась за девочкой с длинной плёткой, и Эрис, убегая, попала в глубокий овраг, раскроив об острый камень череп. Как она выбралась – не помнит. Помнит жуткую боль в теле и очень много крови. Её нашла одна старуха, когда Эрис пыталась добрести до дома тети. Она отвела девочку к себе, где с одним дедушкой тщетно пыталась остановить кровотечение.
Но потом пришла тетя Татиан и, перевязав рану, даже не поблагодарила соседку, тихо сказав Эрис, что тряпки были грязные. Потом ей еще долго пришлось ходить с перемотанной головой. С тех пор у Эрис был шрам на лбу, который не был заметен под волосами.
Однажды девочку чуть было не затоптал табун мчащихся лошадей. Эрис не могла забежать в ближайший открытый двор и скрыться – оттуда кидалась огромная озверевшая собака. Она помнила, как благодаря своей худобе скрылась за узким стволом дерева – столбом, стоявшим посреди улицы. Эрис до сих пор, если хотела, закрывала глаза и представляла те минуты. Она могла живо ощутить ветер и пыль, поднятые телами коней. Она могла почувствовать гул и тряску земли под их копытами.
В жизни Эрис присутствовал непонятно за что ненавидящий Эрис брат, который много раз умышленно буквально калечил Эрис: то опустив на её руки огромный валун, отчего ногти на ее руках почернели и слезли; то проявив «заботу», прокатил на тележке. Зная, что ноги сестренки попали в щели между досками, он всё же продолжил с бешеной скоростью гнать обоз, отчего её голеностопы, намертво застряв, повисли и стерлись дорогой в ужасное месиво.
Бабушке Эрис долго пришлось вытаскивать камни и грязь из ран внучки. Эрис на протяжении месяца не могла просто встать на ноги, не говоря уже о ходьбе.
Бабушка, при всей её преданности, была чересчур строга. Иногда даже слишком. Сначала Эрис не ощущала этого. Но потом, когда дом опустел и Эрис взрослела в одиночестве, она почувствовала гнёт властного характера и нарастающего недовольства со стороны бабушки.
…Мать и брат уходили, даже не позавтракав.
– Вы куда собрались? – спросила бабушка.
– Мы – в часть. Там, слышала, принимают детей на военную подготовку. Может хоть так мой сын сможет выбиться в люди. – поспешно обуваясь, ответила Элин.
– Ты что, с ума сошла! Теперь всем руководят эти христопродавцы! – возмущалась бабушка, позабыв налить воды для внучки.
– Ну и что? Какая разница, кто у власти? Один, другой, третий. Люди будут продолжать жить в любом случае. – продолжила Элин.
– Предатели! – рассерчав, крикнула бабушка им вслед.
– Мама! Возьми меня с собой! – Эрис крикнула, Элин обернулась. По её виду было понятно, что она не хотела идти с "хвостом".
– Я хочу с вами. Пожалуйста! – взволнованно взмолилась дочь.
– Сиди дома! – буркнул Евгениус.
На глазах и без того выглядевшей жалко Эрис, – с размазанной кровью на лице и засохшими бордовыми пятнами на клетчатой широкой рубахе, – выступили крупные слёзы.
– Хорошо, только умойся. – дала добро мать. – Да побыстрей!
Эрис начала носиться как на крыльях, поспешно сполоснув лицо и надев сандалии. Бабушка была вне себя от злости. Она, бросив кувшин, направилась на свой небогатый, но красочный участок.
И вот, весело подпрыгивая, Эрис направляется в скромный гарнизон Ситии, где одним глазком посмотрит на героев из своей мечты!
Дорога туда лежала довольно длинная. Мать Эрис знала все места по-памяти. В том месте когда-то служил её отец. Она была ровесница Эрис, когда потеряла его. Но пару раз всё-же успела побывать там с папой.
Было ещё рановато. Выйдя на улицу они встретили только Персиуса, который в окружении своих бодрых дружков помахал Эрис. В ответ она указательным пальцем руки провела по своей тонкой шее, дав ему понять, что "отрежет голову".
Мальчики в шутку сделали испуганные лица. Евгениус начал дразнить Эрис из-за Персиуса. Он сказал ей колкую гадость и зоркому Персиусу это не понравилось.
– Его следует проучить! – тихо приказал Персиус ватаге, на что они начали поддакивать.