Элин продолжала торопиться, дети еле за ней поспевали. Они прошли мимо ворот рынка, бурлящего уже с зари. Мимо улиц и улочек, забегаловок и торговых лавок, мимо просыпающегося и спешащего города с его интересным содержанием.
Здесь пахло жареной рыбой и лепешками. Отовсюду слышались разноголосые возгласы, разговоры, крики.
Евгениус шел, глядя по сторонам, а Эрис смотрела вперед и была сосредоточена лишь на одном слове – "рыцари".
Наконец, пройдя с одного конца города на другой, впитав в себя его ароматы, ощущения, виды и впечатления, они дошли до поста.
Здесь стояли часовые. Каменные смотровые вышки сочетались со скромным деревянным забором.
– Вы куда? – спросил дежурный солдат. На нём были одеты толстая форма венецианского пехотинца и кольчуга, закрывающая всю голову, кроме лица. В ножнах висел меч, а в руке было острое, не очень длинное копьё. Эрис с восхищением разглядывала его.
– Я к Яннису. – ответила мать Эрис неуверенным голосом.
– К какому? К старому учителю Яннису? Тогда Вам надо обойти, вход с задней стороны.
– Спасибо! – выпалила Эрис, на что солдат сдержанно улыбнулся.
Эрис быстро направилась туда, куда им подсказал этот служивый. Мать и Евгениус шли следом.
– Когда эта стена кончится? – нудел брат, – Я устал, пить хочу.
– Потерпи, дорогой, сейчас. – отвечала их мама.
Здесь, около стены, тягостно пахло навозом и слышалось ржание лошадей где-то поблизости.
– Вот, мама! – возбужденно вскрикнула Эрис и влетела в открытые двери. Здесь не было такой высокой ограды, лишь железный ржавый кованый плетень, открывающий виды тренировочных площадок.
– Эй! – крикнул Евгениус сестренке. Он всегда так обращался к ней. В последнее время причудливый брат нарёк её Себастьяном и запрещал говорить о себе, как о девочке. Может в этом и скрывалась его нелюбовь к ней? Кто знает…
Но Эрис уже не слышала их. Она, поглощенная зрелищем, наблюдала за тренировочным поединком на конях пары юниоров.
– Ты кто? – спросил у Эрис седовласый, преклонных лет, мужчина.
– Я – будущий воин! – торжественно ответила она, даже не взглянув на него.
– Дядя Яннис! – позвала Элин. Он направился к ней.
– Здравствуйте. Я – Элин Микаилус Лефкас. Может, Вы помните? – спросила она.
– Ты – дочь того самого Микаилуса Лефкаса? – он удивленно спросил, и обрадовавшись, и расстроившись одновременно.
– Да. Я знаю, что Вы являлись его лучшим другом.
– Да. Как же ты выросла! Какие были времена! – он задумался. Это был пожилой человек с белыми волосами, вернее, с тем, что от них осталось. Он не был грузным – скорее, атлетичным, и в свои годы удивительно легким на подъем. Он был облачен в обычные невзрачные туники, одетыми одна на другую и туго подпоясан.
– Твои дети? – спросил он своим дребезжаще-крикливым голосом, придя в себя.
– Да. Я хочу попросить Вас тренировать моего сына.
– В нашем деле главное – закалка. Твой сын силен духом? – строго вопросил он.
– Научите его. – убежденно сказала Элин.
– Я могу научить его биться, но дух его научить не смогу. – ответил ей Яннис.
– Дед Яннис, можно я буду учиться у Вас? Я хочу скакать на лошади с мечом. – их перебила Эрис, прибежав на разговор.
– Надо же! Какая бойкая девочка. – удивился учитель, разглядывая ее.
– Да уж… Замолчи, не позорь маму. – гневно приструнил Евгениус сестрёнку.
На глаза Эрис навернулись слезы обиды. Она бы хотела быть, как эти воины – доблестные и красивые.
– Мамочка, отдай меня, пожалуйста. Я вырасту, буду воином. – слёзно умоляла девочка.
– Прекрати сейчас же, Эрис! – прикрикнула мать, желая поскорее договориться.
– Ты сначала писать стоя научись! – подливал ядовитый братец.
– Элин. Я приму твоего сына. За бесплатно. – Элин обрадовалась, учитель продолжал. – Если ты и дочу отдашь к нам на подготовку.
– Что? – ее лицо застыло в недоумении. – Я должна посоветоваться. – ответила она.
– Тогда не приходите вовсе. – решительно, как и подобает военному, пусть и отставному, отрезал учитель.
– Хорошо. – Элин ничего не оставалось делать, как согласиться.
– Занятия завтра, в 5.30 утра. – сказав это, дед Яннис резко отошёл, и они, недолго простояв, пошли обратно.
Мать и дети брели домой, каждый думая о своем: Элин – в предвкушении скандала с матерью, брат – в ожидании плохого завтра; а Эрис шла вприпрыжку, счастливая от того, что теперь станет настоящим солдатом.
Признаться, бабушка была более чем недовольна. Она кричала, кричала, затем наконец замолчала, и, обидевшись, ушла в свой сад, откуда вернулась не так давно.
Наступило утро завтрашнего дня.
Эрис провела полночи в мечтах – вот она едет в седле, на ней сияющие доспехи, в руках меч, а на плече висит лук и колчан со стрелами…