Лицо её брата было омерзительно перекошено неудержимой злобой, и он, уже не в силах остановиться, бил её с остервенением. В глазах Эрис потемнело.
– Ах ты урод! – крикнул кто-то. Это был голос Персиуса. Удары прекратились. И вот уже Евгениус получал от старшего на три года крепкого мальчугана по заслугам.
– Ты почему бьёшь сестренку?! – он тащил его за воротник, приближая к напуганной Эрис.
– Ну-ка быстро проси прощения! – рычал на него Персиус. Евгениус плюнул на Эрис, попав в лицо.
– Ты мне не сестра, понятно тебе! Оборванка, цыганенок! – крикнул он, но тут вмешалась их мать.
– Отпусти! – взревела она, всучив Персиусу оплеуху. Ее глаза были полны бешенства.
– Он избил сестренку! – оправдывался Персиус.
– Значит, она сама нарвалась! – выпалила Элин, бросив Персиуса и принявшись дубасить ни в чём не виновную Эрис.
– Дрянь, я тебе сколько могу повторять: не перечь брату, не перечь брату! – она била её, потеряв над собой контроль.
Персиус, видя, что дело совсем плохо, побежал за помощью домой к Эрис. Он кричал и ломился в ворота, боясь упустить время. Вышла бабушка, испугавшись поведения соседа.
– Ну чего тебе надо?! – бросила ему она.
– Там вашу внучку Эрис бьют, быстрее, помогите, ну что же Вы стоите! – кричал он, задыхаясь.
– Господи Боже мой! – причитая, бабушка побежала, как могла.
Её взгляду представилась ужасная картина – мать Эрис всё ещё наносила ей побои, пытая, принуждав просить прощения у инфантильного братца, который стоял и наслаждался долгожданным зрелищем. Упрямая Эрис не сдавалась. Она с закрытыми глазами, немо и стойко переносила боль.
– Ну что вы творите, какие бессовестные! – ужаснулась бабушка, оттолкнув свою ненормальную дочь, срывавшую все проблемы жизни и испытания судьбы на беззащитном ребенке.
– Эта дура не моя сестренка! – весело сказал осмелевший при мамаше Евгениус, на которого гневно смотрел Персиус.
– Я еще тебя найду. – пригрозил он, уходя. Персиус почувствовал себя лишним в этом обществе.
– Бабушка. – прошептала Эрис и в её глазах позеленело. Уши перестали слышать голоса. Но бабушка успела подхватить её.
Она отнесла внучку домой. Сильная женщина не проронила ни слезинки, в душе коря свою безумную дочь.
…Эрис очнулась. Она первым делом принялась разглядывать себя. Всё тело болело. И шея, и голова. Она с трудом собрала лохматые волосы. Так больно было связать их – они тянули кожу.
Да… Её худое тельце, ноги, лицо – все сплошь было покрыто полосами и фиолетовыми подтёками. Вот теперь она заплачет! Непременно, пока никто не видит. Ей было бесконечно обидно. Зачем она родилась?
Зашла мама. Эрис принялась кричать на неё.
– Зачем ты родила меня, мама, если не любишь?! – она вспотела от переживания.
– Вот сама тебя родила, сама и убью. Поняла? – ответила её мать голосом, пока не переросшим в крик. И почему-то она смеялась. Наверное, над глупостью своего ответа.
– Я не просила тебя рожать меня. – Эрис повернулась лицом к стене, тихо плача.
– Мы уезжаем. Я заберу Евгениуса. Не ной. – попросила мать.
– Я знала, что вы бросите меня. – равнодушно ответила Эрис.
Мать подошла и села рядом. Ее сердце, конечно, любило собственное дитя, но горести жизни, которая была беспощадна, сделали её черствой к чужой боли. К боли своего ребенка.
Девочка на прощание обняла мать, вдохнув родной запах. Ее ручки не хотели отпускать маму, но та, торопясь, выскользнула из объятий дочери.
– А ты ходи каждый день к учителю Яннису и стань солдатом, поняла? – сказала она серьезно.
– Поняла. А вдруг бабушка будет ругать меня? – тревожно спросила Эрис.
– Не будет. А если и будет, делай по своему. Поругается и перестанет. – мама улыбнулась и встала. – Ну всё, нам пора. Корабль ждать не будет.
– А где Евгениус? – спросила Эрис, и глаза её вновь наполнились слезами. Она уже простила непутевого братца.
– Он на улице. Пошли, попрощаешься.
Мама помогла ей встать. Она старалась не замечать её синяки. Может, потому-что совесть могла постучаться в её мятежную душу.
Они вышли во двор. Эрис с трудом шла, она была голодна и измучена. Бабушка ахнула, увидев следы от побоев. Но промолчала. Эрис увидела сияющего Евгениуса и обрадовалась, что его мечта о матери осуществится.
Она подошла к нему и протянула руку для рукопожатия. Евгениус смущенно принял её. Эрис крепко сжала руку брата, другой гулко похлопала по его спине.