— Проснулся? — спросил он, — как ты?
— Нормально, а что со мной было? — прошептал я.
— Магия Мирославы сняла с тебя блок Лираны, ты чуть не умер от этого, — ответил дракон, присаживаясь на табурет.
— Какой ещё блок? На меня не действует её магия, — не понимал я.
— Да, но скорее всего ей кто-то помог, усилив воздействие. Она сделала зелье на основе своей крови, чтобы
подчинить тебя; ты был её марионеткой. Недолго. Но за это время сумел вырезать пол города, — тихо рассказал Велгард.
— Не был я её марионеткой, я сам решил пойти на город! — разозлился, слушая глупости дракона.
— Почему? — спросила Мира, проснувшись от наших разговоров, — почему вдруг ты захотел напасть на него?
— Я… — замолчал, вспоминая, — …Не помню.
— Что последнее ты помнишь? — напряглась девушка.
— В честь перемирия отец закатил застолье, пригласил двенадцать альф оборотней Пандоры, и гуляли они дня три. На том гулянии был Дориан со своей семьёй. Мы тогда знатно подрались. Я не простил его предательства и прилюдно пообещал уничтожить его и всех, кто ему дорог, — медленно начал рассказ, вспоминая события того дня, случившиеся тридцать лет назад.
— Моя версия произошедшего: Ларена подчинила тебя, и ты отдал приказ своим людям напасть на город. Когда же её мама умерла, у Лираны случилась своя личная трагедия, и на время эта стерва позабыла про тебя, поэтому ты остановился на полпути и смог взять под контроль своё тело и разум. Подельник Лираны, поняв, что она выбыла из игры, внушил тебе, что ты сам сотворил такое бесчинство. Скорее всего, это кто-то близкий, кто слышал твои слова, сказанные Дориану, и кто донёс до твоего отца всю информацию. А дальше ты сам знаешь, — задумчиво произнёс Велгард, — теперь нужно вспомнить, кто был в тот момент рядом с вами, чтобы сузить круг подозреваемых.
Я откинулся на подушки и закрыл глаза. Я тридцать лет винил себя за убийство стольких существ. Потерял свой дом и родных. Кому же понадобилось утопить меня? Вряд ли у Лираны одной хватило бы сил сотворить такое. Только если это не Дориан.
— Сам Дориан помог ей, — сказал я, открывая глаза.
— Вряд ли он, — сомневался король, — Кумихо бы не позволил рушить свой город, тем более зная, что в городе его мать.
— Зачем Лиране убивать свою мать? — спросил я.
— Это предстоит нам узнать, может, трагическая случайность, или у эльфийки свои мотивы, — пожал плечами Вел, — если вы уже чувствуете себя хорошо, спускайтесь. Мира, внизу тебя ждут мамы с модистами.
Дракон ушёл, оставляя нас с Мирой наедине. Я закрыл глаза и прижал девушку к себе покрепче. В голове была полная каша. Мирослава не мешала мне, тихо лежала рядом и поглаживала мою грудь, разгоняя мурашки.
— Поцелуй меня, — я открыл глаза и посмотрел на неё.
— Нет, я обижена на тебя, поэтому никаких поцелуев! Если ты не собираешься ни в чём каяться, я тогда пошла, меня модисты ждут, — заявила она, обиженно отвернувшись.
— Хорошо, — подтянул девушку повыше, — расскажу тебе историю…
Мира полностью взобралась на меня и посмотрела своими невозможными серо-зелёными глазами.
— Лиране с детства вбивали голову, что я — её будущий муж. Когда она подросла, то начала постоянно влезать в нашу с Дорианом дружбу, а тот настолько любил сестру, что всегда вставал на её сторону. Я молчал, терпел эльфийку, видел, как она дорога брату, да и считал её влюбленность в меня детской блажью. Поэтому на балу в честь её совершеннолетия прилюдно отказал ей, невзирая на то, что родители хотели устроить династический брак. Но я понимал, что между нами никогда ничего бы не получилось.
Сказать, что Ларена разозлилась — это слабо сказано! Я никогда не видел девушку настолько взбешённой. Она показала своё истинное лицо, которое, как оказалось, очень непривлекательно, — начал свой рассказ-исповедь…
— Ты спал с ней? — спросила Мира, напряжённо замерев в ожидании ответа.
— Да, — честно выдохнул я, понимая, что теперь нашим отношениям точно конец.
— Под воздействием? — очень тихо прозвучал её голос.
— Нет, это было без всяких чувств в грязной таверне, чтобы проучить ее, — не стал врать и оправдываться. Смысл? Всё равно нашим отношениям конец.
— Хватит, — прервала меня Мира, выставив ладонь, и глубоко дыша. — Мы всё узнаем, преодолеем. А сейчас мне пора.
— Ты не отступишься от меня даже после всего, что я рассказал? — надежда пульсировала в сердце, глупая, невероятная..
— Хокай, я же тебе уже сказала там, в таверне.