— Нет, — сделала я шаг вперёд, и он вопросительно выгнул бровь, укоризненно посмотрев на меня. — То есть, он вряд ли захочет погулять без меня, ты же видишь, он не расположен к тебе… то есть к Вам.
— Ты поможешь мне. Очень убедительно попросишь сына прогуляться с отцом, — хмыкнул мерзавец, — тебя он послушает.
Я сжала руки в кулак и с вызовом посмотрела на Корвуса. Он проверяет мою выдержку и покорность? Зря старается, если мой сын чего-то не хочет — его никто не заставит, даже сам дьявол. Помню, как он в четыре года решил, что будет прорабом, и носил жёлтую каску, даже спал с ней. И плевать ему было, что над ним дети смеются. Все пожарники да космонавты, а он прораб.
— Хорошо, — ехидно улыбнулась я.
Корвус задержал на мне свой взгляд, коротко кивнул и вышел в гостиную, я последовала за ним.
— Доброе утро, мама! — бросился ко мне Мирошка.
— Доброе утро, малыш, — я села на корточки и крепко обняла моего соню.
"Ради этой улыбки и крепких объятий сына я готова терпеть любые побои", подумалось мне. И я прекрасно понимала женщин, которые остаются с тираном ради детей. Куда я денусь, одна, в незнакомом мире, без сына? Корвус может сделать со мной всё, что захочет, он чётко дал понять, что я никто в этом мире. Всего лишь мать принца — жалкая человечка. И буду рядом с сыном на условиях демона, никак иначе.
— Ты что, плакала? — спросил мальчик, беря моё лицо в свои маленькие ладошки.
— Нет, малыш, я же тебе обещала, больше никаких слёз, просто неудачно упала, пока гуляла с собакой, — возразила я.
— Хорошо, — шмыгнул Мирон, и потёрся носом о мой нос нашим «птичьим поцелуем».
— Ты позавтракал, Мирон? — строго спросил Корвус, отвлекая нас от нежностей.
— Да, — сказал ребёнок, поворачиваясь к отцу и обнимая меня за шею.
— Давай прогуляемся, я покажу тебе лошадей и наши владения, — предложил миролюбиво Корвус, посмотрев на меня.
— Нет, спасибо, — сказал Мирон, и пошёл к бабушке.
Антонина Ивановна посадила ребёнка на диван, и всучила ему баранку. Она была подозрительно молчалива и не вмешивалась в наш разговор. Корвус посмотрел на меня, — мол, давай мать, действуй.
— Малыш, — подошла я к ребёнку, — сходи погуляй, сейчас придут швеи, и мы с бабушкой будем выбирать себе платья на бал. Ты же не любишь ходить по магазинам с одеждой с нами, — предложила я сыну.
— Я поиграю с Демоном в комнате, — упёрся ребёнок.
— Разве ты не хочешь посмотреть, что там за дворцом? — спросила я.
— С тобой посмотрю, — поставил точку в разговоре сын, и сунул баранку в рот.
Я вздохнула и посмотрела на мужчину. Он был зол, желваки ходили ходуном. Постоял пару минут, молча развернулся, и вышел из нашей комнаты.
— Молодец, — сказала я, и подхватила сына, кружась по комнате. Мирон заливисто рассмеялся, обнимая меня за шею.
— Мне бабушка сказала не соглашаться с тобой и дядей, — сдал он Антонину Ивановну, — мы же сами погуляем потом?
— Конечно, погуляем, — согласилась с ним, и поблагодарила мамулю.
Мы отправили Мирона в детскую с собакой, потому что к нам уже пришли две женщины и один мужчина, которые никак не комментировали наш внешний вид, но губы презрительно кривили. Мужчина поставил на стол изящную сумочку бирюзового цвета, и протянул нам с Маман каталог одежды. Две женщины вертели нас в разные стороны, измеряя непонятной лентой без цифр наши формы.
— Выбирайте фасоны, — сказал мужчина, тыкая в большой журнал с моделями одежды.
— А нет, такого же, но с перламутровыми пуговицами? — задала вопрос мама, показывая на блузку, и глядя честным взором.
— Есть, — сказал он, — все ваши предпочтения мы учтём, вы, главное, укажите их.
Мы воодушевлённо, наперебой, стали показывать модельеру местного разлива понравившиеся нам наряды, указывая небольшие изменения, которые хотели бы внести в модель. Он слушал, кивал и не записывал ни строчки. Мы уже ему десятки нарядов пересказали, а он, кажется, даже не запомнил ничего.
— Я дико извиняюсь, но вы точно сделаете так, как мы хотим? — спросила Маман.
— Уже делаю, — ответил он, — продолжайте.
Ну, мы спорить не стали, продолжили. Выбрали десять платьев, костюмов и сарафанов на выход только для мамы, себе же заказала только одно вечернее платье, к сегодняшнему балу. Остальное выбрала повседневное — пару платьев, три брючных костюма, бельё, две пары туфель и одну пару балеток. Несколько тёплых вещей и две пижамы. Когда с нарядами было покончено, пришло время обеда; мужчина коротко кивнул нам и пообещал всё доставить через час. Он удалился, прихватив женщин, я выдохнула и плюхнулась на диван.