Этель взяла у него платок.
В этот миг послышалось что-то вроде взрыва, и дверь Булара с треском распахнулась от мощного пинка.
23
Смерть крысам
В кабинет влетел лейтенант Авиньон.
Увидев Этель, он попытался принять достойный вид. И обратился к Булару:
— Комиссар… Комиссар, он там, внизу…
— Кто «он»?
— Этот… Ну, этот… дератизатор.
Этель встрепенулась.
Булар прищурился, стараясь расшифровать это загадочное слово.
— Дератизатор?
— Тот самый… Которого вы ждете…
Авиньон пристально смотрел на комиссара. Когда же он наконец поймет, о ком речь?
— Ну, тот, кого вы ждете… Человек, которого вы просили…
— О Господи! — вскричал Булар, вскочив на ноги. — Бегу!
И он поспешил к двери. Этель не могла прийти в себя от изумления. Значит, загадочный дератизатор произвел впечатление не только на нее?
— Дело срочное. Простите, мадемуазель. До свидания.
Он знаком велел Авиньону проводить Этель. А сам исчез.
Выйдя на улицу, Этель прошла по набережным до Нового моста и остановилась на самой его середине, у фонарного столба. На другом берегу возвышалось здание универмага «Самаритен». Этель перебралась через балюстраду на узенький бортик, нависавший над Сеной.
Здесь она и присела.
Этель грустно смотрела на воду, струившуюся у ее ног. Вдали, возле моста Искусств, купались люди.
— Ну, рассказывай! — потребовала ожидавшая ее Кротиха.
— Да нечего рассказывать.
А на набережной Орфевр дератизатора провели в подвальную каморку, освещенную лишь скудным светом, падающим из отдушины.
Вошел Булар и закрыл за собой дверь.
Они посмотрели друг на друга.
— Спасибо, что приехали, падре Зефиро.
— Я это сделал не ради вас.
— Знаю.
— Где он?
— В конце коридора. Идите за мной.
— Погодите. Я хочу сразу все прояснить. Кто-нибудь, хоть один человек кроме вас, знает мое имя?
— Огюстен Авиньон. Я ему доверяю.
— Ну вот, один человек уже лишний.
Булар взглянул на чемоданчик с надписью «Смерть крысам» и пробормотал:
— Надеюсь, вы не собираетесь его устранить, моего Авиньона?
— Нет. Но мне больше не нужны свидетели. Никто. Здесь я для всех — только дератизатор.
— Ладно.
— Помещение, где мы будем стоять, затемнено?
— Да.
— Виктор Волк не должен знать, что я жив.
— Подозреваемого слепит луч прожектора. Никакого риска. Вся ответственность на мне.
— Нет. На мне. В моих руках жизнь десятков людей. Если меня увидят, монастырю конец.
— Вас не увидят.
— Я просто скажу: это Виктор. Затем я поставлю крест под моим свидетельством и уйду, как пришел.
— Каким образом?
— Через дверь, господин комиссар. Надеюсь, дератизаторы не часто вылетают в окно?
— Да, вы правы.
— Я хочу, чтобы все прошло безупречно. Пожалуйста, распорядитесь внести плату за дератизацию в контору «Смерть крысам» фирмы «Оруз», на Рыночной улице. На всякий случай. Наши противники знают всё, видят всё, проверяют все документы.
— Хорошо.
Зефиро схватил Булара за отворот пиджака и добавил внушительным тоном:
— Слушайте внимательно, комиссар. Монах Зефиро никогда здесь не был, понятно? Не был и не мог быть, поскольку он давно умер и погребен на берегу океана, под зелеными дубами аббатства Ла Бланш. Для большего правдоподобия этой кончины в моей могиле лежит скелет, купленный в Музее человека. Я никогда не полагаюсь на случай.
— Ясно, — ответил Булар, который только теперь начал осознавать всю серьезность положения.
Прежде он и вообразить не мог, как это сложно — быть мертвым.
Падре открыл свой чемоданчик и начал сыпать вдоль стен какой-то зловонный порошок.
— Что вы делаете?
— Травлю крыс, господин комиссар. Неужели вы ничего не поняли?
— Ах, да… ну конечно… извините.
Зефиро собрал и закрыл чемоданчик.
— Ну, пошли. Только сначала убедитесь, что в коридоре никого нет. Потом проверьте кабину, где мы будем находиться. И тогда уже приходите за мной.
Зефиро ненадолго остался один. Он тяжело дышал, вспоминая о последней встрече с Виктором Волком. Ему удавалось обманывать его на протяжении полугода. Но каждый раз, сидя в тесной клетке исповедальни, в Доломитовых Альпах или в Бретани, и ожидая своего страшного кающегося грешника, он был готов к тому, что в его сердце через решетку внезапно вонзится стрела. Каждую секунду он рисковал жизнью.